Петер Ханс Тирген - Amor legendi, или Чудо русской литературы

К 1860 г. понятие «нигилизм» в России уже вошло в частое употребление (Жуковский, Надеждин, Пушкин, Белинский, Катков, Берви и др.) [218] Особую ценность приобретает статья Н.И. Надеждина «Сонмище нигилистов» (1829), опубликованная им в «Вестнике Европы» в связи с резкими нападками на Пушкина и на русских байронистов («псевдоромантический деспотизм», «мрак ничто»). На этот текст ссылались потом среди прочих и Пушкин (его ответ был опубликован лишь в 1857 г. Ср.: Пушкин A.C. Полн. собр. соч.: в 10 т. М., 1958. Т. VII. С. 151, 680), и Чернышевский (см.: Батюто А.И. Творчество И.С. Тургенева… С. 194). . Однако подробная история этого понятия и его рецепции отсутствует. В ней, наряду с названными авторами, особенную роль играл Добролюбов. Уже в 1858 г. в рецензии для «Современника» он не только пропагандирует эмпирические естественные науки вместо традиционных спекулятивных теорий, но и видит заслугу молодого поколения в том, чтобы не признавать «устаревших авторитетов» и вместо них читать таких авторов, как Фогт или Молешотт. По Добролюбову, это и есть новое достижение «скептиков», или же «нигилистов» [219] Добролюбов H.A. Собр. соч.: в 9 т. М.; Л., 1962. Т. 2. С. 328. Добролюбов перенимает термин «нигилисты», вероятно, из рецензированной им брошюры В. Берви «Физиологическо-психологический сравнительный взгляд на начало и конец жизни» (Казань, 1858). В ней на с. 14 Берви пишет: «Позволяю себе думать, что эти нигилисты, будучи укушены собакой в ногу или порезавши себе палец, не примут боль, от этого происходящую, за призрак, а станут прибегать к вещественным средствам, чтобы избавиться от боли». Базаров заражается тифом, порезав себе палец. (Ср. его диалог с отцом в главе 27: «Нужно ‹…› ранку прижечь ‹…› Вот тут, на пальце ‹…› порезался». С. 8, 386.) .

Здесь следует вспомнить, что прежде всего выступления Добролюбова побудили Тургенева в 1860 г. к демонстративному разрыву с редакцией «Современника». Несмотря на попытки достичь какого-либо взаимопонимания, умеренный либерал Тургенев не мог согласиться с сугубо материалистической прогрессистской ориентацией Добролюбова и Чернышевского. Вскоре после этого разрыва в том же году Тургенев сделал первые наброски к роману «Отцы и дети».

Большой важностью для нашей темы обладает то обстоятельство, что Тургенев уже в самых первых черновых планах, относящихся к августу-октябрю 1860 г., с полной определенностью характеризует своего героя как натуралиста, а также «нигилиста» и «бесплоднейшего субъекта» без всякого энтузиазма и веры; кроме того, писатель в довершение указывает – одним из прототипов Базарова является Добролюбов [220] Ср. замечание Патрика Ваддингтона: Waddington P. Turgenev’s sketches for Ottsy i deti (Fathers and Sons) // New Zealand Slavonic Journal. 1984. P. 66 и след. В связи с употребленной здесь характеристикой «бесплоднейший субъект» (p. 57) ср. также: Тургенев И.С. П., IV, 303 («пуст и бесплоден»). . Аркадий же, друг Базарова, назван лишь «прогрессистом», а Одинцова получает ярлык «émancipée», эмансипированной женщины. Не менее показательно и то, что уже в черновых набросках «дети» рекомендуют читать вместо произведений Пушкина «Силу и материю» Бюхнера! [221] См.: Waddington P. Op. cit. P. 68, 71. Несмотря на многочисленные запросы, мне не удалось ознакомиться с хранящейся в Пушкинском доме в Петербурге рукописью «Отцов и детей». Текст ее уже потому чрезвычайно важен, что, по словам самого Тургенева, именно спор между Павлом Петровичем Кирсановым и Базаровым «совсем переделан и сокращен» (П., IV, 302). Таким образом, очевидно – Тургенев и в самом начале работы над романом имел намерение связать нигилизм с вульгарным материализмом и обозначить оба направления как ложные.

Здесь представляется возможность подкрепить нашу аргументацию. Собственно говоря, исследователи обычно не обращали внимания на бросающиеся в глаза соответствия между тургеневской критикой нигилизма и немецкими дебатами вокруг «Молодой Германии» предмартовского периода и позднее вокруг Людвига Бюхнера в особенности. Так, уже упомянутый Карл Гуцков опубликовал в 1853 г. повесть под названием «Нигилисты», герой которой описывается как получивший естественно-научное образование скептик и демонический «ироник», поставивший, как там говорится, «свое дело на ничто». Его подруга, героиня романа, приверженка Фейербаха и проповедница эмансипации, постепенно приходит к выводу, что отречение, чувство долга и любовь важнее, нежели «свободное самоопределение». В предпоследней главе она признается: «Теперь я знаю его прекрасно, – это чванство нигилизма!» [222] Gutzkows Werke. Auswahl in zwölf Teilen. V Teil. Berlin; Leipzig; Wien; Stuttgart, s.a. S. 252. Тургенев знал имя Гуцкова с 1840-х годов. Ср.: П., I, 273, а также X, 120. Первое обращение к Гуцкову: Dobert Eitel W. Karl Gutzkow und seine Zeit. Bern; München, 1968. . Согласно авторской концепции, роман Гуцкова – это опровержение материалистического и нигилистического жизненного выбора. Как мы видим, уже за 10 лет до появления романа «Отцы и дети» и сам термин, и содержание понятия «нигилизм» стали предметом рефлексии в художественной литературе. Так как Тургенев еще с 1840-х годов неоднократно обращался к Гуцкову, можно предположить, что роман «Нигилисты» не остался ему неизвестным [223] Это предполагает и Чижевский: Tschižewskij D. Zur Vorgeschichte des Wortes «nigilizm». S. 384. , хотя, насколько я знаю, русский писатель нигде не упоминает об этом произведении. (Подробное изучение вопроса о Тургеневе и Гуцкове предполагается в другом исследовании.)

И еще одно, вероятно, самое значительное обстоятельство: в полемических сочинениях, направленных против «Силы и материи» Бюхнера, буквально дословно повторяются упреки в нигилизме. Уже цитированный Вебер сводит все учение так называемых титанов силы и материи к «евангелию грубейшего материализма», который проистекает не только из «интеллектуального», но и из «религиозного и морального нигилизма » [224] Weber A . Die neueste Vergötterung des Stoffs… S. 229 и след., 238, 240. (Курсив мой. – П. Т. ) . Уже в предисловии к своему сочинению Вебер говорит о « нравственном нигилизме некоторых незрелых умов» [225] Ibid. S. XIII. (Курсив мой. – П. Т. ) и далее даже клеймит «нигилизм душевной силы». В противовес этому Вебер вступается за созидательную веру и «метафизический принцип» идеализма, к которому он причисляет бессознательное и страдание.

Упреки в нигилизме в адрес Фогта, Молешотта и Бюхнера находим также у других авторов 1850-х годов. Так, Вильгельм Шульц-Бодмер в 1856 г. насмехается над излюбленным у физиологов занятием – препарированием лягушек, обрушивается на «физиологических пророков современной лягушечьей морали» и на «нигилизм» вообще, констатируя: «Материализм и нигилизм ‹…› должны постоянно производить друг друга» [226] Schulz-Bodmer W . Der Froschmäusekrieg zwischen den Pedanten des Glaubens und Unglaubens. Mit einer Zueignung an Professor Carl Vogt. Leipzig, 1856. S. 47 и след., 118 и след. Нечто подобное было известно и в России: ср. среди прочего пародийную поэму «Война мышей и лягушек» В.А. Жуковского, появившуюся в журнале «Европеец» за 1832 г. ( Жуковский В.А. Сочинения: в 3 т. М., 1980. Т. III. С. 29, 557). Пародийный потенциал этого материала был известен Тургеневу. .