Олег Демидов - Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов

«В 1922 году Госкино заключает ряд первых договоров с крупнейшими московскими трестами (Моссельпромом, Моссукном, Камвольным трестом и др.) на засъёмку за счёт этих трестов некоторых фабрик и заводов. Во исполнение этих договоров были выпущены короткометражные ленты “Первая государственная кондитерская фабрика (б. Эйнем)”, “Фабрика б. Дукат”, “Моссукно” и другие». 241 241 Лебедев Н. Культурфильма на Западе и у нас. Главы из неизданной книги // Киноведческие записки. 2002. № 58. С. 385–386.

Деньги на съёмки выдавались исключительно на такие картины. Необходимо было показывать массам, как трудятся люди на заводах и фабриках, сколько вложено сил в самые простые вещи и т.д. Акционеры, ничего не понимающие в кинематографе, принимали любую, даже самую слабую работу. Кино есть? Есть. В нём показывается их фабрика? Показывается. Дело сделано. Да и в кинотеатры это не пойдёт. В общем, съёмки были производственные, но хлебные.

С этого направления началась и деятельность «Пролеткино». Но к 1924 году киностудия расширяется. Газеты проводят агитационную кампанию по вступлению различных организаций в число пайщиков «Пролеткино». В июне появляются первые хроникальные фильмы («Швейники», «Работа МСПО», «На боевом посту» и «1 мая в Москве») и устраивается первый общественный просмотр.

Весной 1925 года происходит неизбежное – «Пролеткино» переходит к художественным фильмам. Художественные фильмы мелькали в киностудии и до этого, но теперь производство перепрофилировалось только на них. Так, например, готовится к съёмкам фильм под названием «Базар похоти» по сценарию Эйзенштейна (правда, до конца дело не доводится).

Но в этом же году Д.Н. Бассалыго освобождён от занимаемой должности, и новым председателем правления утвержден И.Н. Бурсак. Кто же такие Бассалыго и Бурсак?

Первый родился в семье сельского фельдшера, учился в Харьковском технологическом институте и на юридическом факультете Московского университета. До революции работал помощником режиссёра Евгения Бауэра. Служил в Красной армии. В 1920 году был отозван с фронта – для создания и руководства Центральным Управлением театров Наркомпроса. После этого возглавил «Пролеткино», оставаясь при этом режиссёром и сценаристом.

Ещё не затихла полемика о титрах в кино – были резкие противники их использования. В случае немого кино это выглядело, мягко сказать, революционно, новаторски. Одним из противников титров был и Дмитрий Николаевич. По поводу своего фильма «Рейс мистера Ллойда» он писал:

«Картина не будет иметь ни одной надписи. Кино есть раскрытие существа вещей и людей в плане изобразительной организации кадра, а потому для киноискусства ложны и неубедительны надписи. Картина с надписями – кинематография от театра, цирка и т.п. В своей работе я от этого ушёл уже целиком». 242 242 Цит. по: Брудер-Коган М. Полемика об интертитрах вообще и об интертитрах в «Еврейском счастье» – в частности // Киноведческие записки. 2000. № 48. С. 88–89.

Второй – Иван Николаевич Бурсак, член РСДРП с 1913 года. Служил в Красной армии. В 1920 году был назначен начальником гарнизона, комендантом Иркутска и членом СВРК (Сибирского военно-революционного комитета). Руководил расстрельной командой. На его счету расстрел А.В. Колчака и жестокая карательная операция по очистке города от остатков «белого движения». Однако вскоре после этого Бурсак и сам был приговорён к расстрелу. Он обвинялся в расхищении ценностей из поезда Колчака и золотого эшелона, но был помилован и отправлен искупать вину кровью – на действующий фронт – сражаться против барона фон Унгерн-Штернберга.

Через какое-то время Бурсак оказался в Москве и устроился на работу в Промбанк, который был основным акционером «Пролеткино». В 1924 году – стал членом правления, а на следующий год – председателем правления и единоличным руководителем киностудии «Пролеткино».

В 1924 году на Бурсака было заведено уголовное дело за растрату и служебные злоупотребления. Но по решению суда, состоявшегося 22 апреля 1927 года, Бурсак получил год тюрьмы условно. И тем не менее позже он занимал руководящие должности в Московском горкоме, и даже награждён орденом Красного Знамени «за боевые отличия и заслуги, оказанные в период гражданской войны».

Рокировка Бассалыго – Бурсак оказалась фатальной для «Пролеткино». С одной стороны, старый интеллигент попал на службу в советское учреждение, не полностью отдавая себе отчёт в целях и задачах киностудии. С другой стороны, на замену ему пришёл человек, который, во-первых, не имел никакого отношения к киноиндустрии, и, во-вторых, несколько раз был пойман на воровстве. Дальнейшая судьба «Пролеткино» была предрешена.

В 1926 году Бассалыго обращается к И.В. Сталину с письмом, где разъясняет причины упадка киностудии. Начинается расследование. Выявляется задолженность в размере 800 000 рублей. Произошло это от того, что сценарии закупались в большом количестве, но практически все запрещались (из 24 в ход пошли только два). В киностудии работало 19 режиссёров. Командировочные средства выдавались без должного внимания.

Спасти положение можно было, но требовались сверхбольшие затраты, и акционеры посчитали это нецелесообразным. В конце мая 1926 года созвано собрание участников общества, создан ликвидком (комитет по ликвидации) киностудии, штат сокращён в десять раз, кинопроизводство свёртывалось. Закрывались отделения в Ленинграде и на Дальнем Востоке, в Баку и Минске. «Пролеткино» доснимало последние картины – «Мабул» и «За что?». В составе правления работал только один отдел – коммерческий. После окончания всех делопроизводственных операций всё имущество было передано «Госкино».

В это же время идут допросы тех, кто когда-либо работал в «Пролеткино», – 56 человек. Не обходится и без Мариенгофа. Об этом существует только одна запись – в воспоминаниях жены поэта:

«В тот год первый день Пасхи был 1 мая, а 30 апреля в 4 часа дня пришёл к нам человек с повесткой, пригласивший Мариенгофа в следственные органы. Он ушёл и пропал. В десятом часу вечера, не дождавшись его, я кинулась к Качаловым – предупредить их, чтоб не ждали. Сказала, что Анатолий предпочёл другое место, шутила, смеялась. Они недоумевали. Наконец, я не выдержала, разревелась и, плача, умчалась. За мной бежала, прихрамывая, через весь длинный двор Нина Николаевна Литовцева – жена Качалова. <���…> Минут через десять после того, как я очутилась дома, раздалось четыре звонка (это к нам, жили мы в коммунальной квартире на Богословском), открываю – Сарра, спокойная, суровая. Прождала со мной всю ночь, приготовила мне ванну, купала для отвлечения и оставила меня только тогда, когда появился Мариенгоф, через два дня. Вызвали его как свидетеля по делу Пролеткино (он заведовал там сценарным отделом), а тут оказались праздники и в день вызова не успели окончательно допросить». 243 243 Комментарии Б.В. Аверина к мемуарам «Это вам, потомки!» // Мариенгоф А.Б. Это вам, потомки! Записки сорокалетнего мужчины; Екатерина: роман. СПб.: Петро-РИФ, 1994. С. 442–443.