Петр Моисеев - Поэтика детектива [litres]

Однако же из дальнейших рассуждений сыщика становится ясно, что главный вывод – обнаружено место убийства – он считает приемлемым: «…либо это какой-то несчастный случай, произошедший в гостинице мадам Делюк, либо – убийство, совершенное в зарослях возле заставы дю Руль [то есть там, где были обнаружены вещи жертвы. – П. М .]..» [78] Там же. С. 405. .

Развязка позволяет отнести произведение, скорее, к жанру рассказа, чем новеллы. Собственно, развязка смазана и даже почти отсутствует; на последних страницах «Тайны» мы не находим никаких сюрпризов. В финальном монологе Дюпен не объясняет, где искать убийцу, а лишь наводит на его след; развязка как таковая еще впереди; но, когда читатель ожидает дальнейшего развития событий, автор неожиданно сообщает:

По соображениям, от уточнения которых мы воздерживаемся, но которые многие наши читатели поймут и сами, мы берем на себя смелость сделать пропуск в той части предоставленной нам рукописи, в которой описаны со всей обстоятельностью события, развернувшиеся после того, как Дюпен подобрал этот, пока еще явно ненадежный ключ к загадке. Считаем целесообразным лишь вкратце подтвердить, что успех превзошел самые смелые надежды, и префект, хотя и скрепя сердце, выполнил все условия заключенного им с шевалье соглашения совершенно безупречно [79] Там же. С. 407. .

И.А. Банникова справедливо заметила, что детектив – жанр, склонный к парадоксам: «Контраст, парадоксальность проявляются в каждом детективном произведении, ибо связаны с законами жанра» [80] Банникова И.А. Парадокс в стилистическом контексте детектива // Вопросы романо-германского языкознания. 1995. Вып. 11. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та. С. 17–23. . . Но парадоксы «Убийства на улице Морг» и «Тайны Мари Роже» нельзя смешивать с детективными загадками этих произведений. Парадоксы в разбираемых новеллах По представляют собой, скорее, философские наблюдения и близки к жанру афоризма. Загадка относится уже к сфере конкретных ситуаций; ее разгадка (в отличие от парадоксов Дюпена – По) не может быть сформулирована в виде обобщающего суждения. Парадокс не направляет движение сюжета, а представляет собой вывод из него. Загадка определяет собой дальнейший ход событий в детективе. Наконец, парадокс в детективе может и просто отсутствовать.

«Тайна Мари Роже» не только посвящена парадоксу, но и сама парадоксальна: она была сперва задумана как почти необходимое дополнение к первой «дюпеновской» новелле, затем отнесена историками литературы к несомненной классике детектива, но при этом… не содержит детективной загадки. В самом деле, детектив не может быть посвящен расследованию заурядного преступления; об этом ясно свидетельствуют попытки писать детективы на материале реальных уголовных дел. И даже если писатель не обращается к реальным случаям, сами по себе поиски убийцы еще не создают детектива. Если воспользоваться меткой формулировкой из уже упоминавшегося сочинения проф. Толкина, «кто убил?» – «это не загадка, это вопрос». И вопрос этот формирует уже сюжет полицейского, а не детективного жанра.

Вместе с тем очевидно, что для По «Тайна Мари Роже» – произведение того же жанра, что и «Убийство на улице Морг». Они объединены общими героями. Подзаголовок «Дополнение…», как уже указывалось, несет важную смысловую нагрузку. Наконец, сам По относил «Тайну» к «рациоцинациям». Видимо, «Тайну Мари Роже» ее автор воспринимал как другой возможный путь развития жанра. Этот путь вывел на дорогу другого жанра – полицейского. Произошло ли это с необходимостью?

С одной стороны, да. Безусловно, полицейский роман требует меньше изобретательности, чем детективный; поэтому, когда По указал возможное направление движения, его намек был с полуслова понят Габорио и рядом других писателей.

С другой стороны, для самого По «Тайна Мари Роже» представляла собой эксперимент не меньший, чем «Убийство на улице Морг». Очевидно, что он не стремился развлечь читателя ценой меньших (чем при написании детектива) интеллектуальных затрат. Собственно, развлекательности в этом рассказе как раз очень мало. Писатель явно был поглощен парадоксом, которому и посвящена «Тайна»; поэтому сходство между «Мари Роже» и последующими произведениями полицейского жанра в какой-то мере оказывается внешним. По действительно предложил литературе два возможных пути развития жанра: объяснять необъяснимое и теряться перед банальным. Однако, как это ни парадоксально , более плодотворным (для действительно творческих людей) оказался первый путь. Как уже было отмечено в главе о переворачивании детективных схем, констатировать запутанность внешне простых дел можно только раз – будучи повторенной, эта истина уже не так поражает, как в «Тайне Мари Роже». И напротив, количество вариаций внутри, казалось бы, строгого канона (противоречивая, необъяснимая, в пределе – невозможная ситуация) оказывается достаточно большим. Косвенное доказательство этого можно усмотреть в последующих детективах самого По – к модели «Мари Роже» он больше не возвращался.

Впрочем, и развитие полицейского жанра не пошло по дороге, указанной По. Габорио в большинстве произведений о Лекоке, Конан Дойль в «Этюде в багровых тонах» и многие другие авторы нашли способ сделать этот жанр гораздо более эффектным, чем он был в «Тайне Мари Роже». Вспомнив уроки Вольтера и ряда других авторов, они заставили своих героев делать предельно подробные выводы из предельно скудных фактических данных (как правило, из материальных улик – пепла, отпечатков обуви и т. п.). Неожиданность выводов в полицейском романе (равно как и сюжетное сходство с детективом – оба жанра часто повествуют о расследовании преступлений) привела к смешению его с детективом. Но, если сыщик из полицейского романа делает выводы «из ничего», то сыщик в детективе действует принципиально иным образом, не объясняя, по словам Борхеса, «ничего, кроме необъяснимого».

Мы упомянули о том, что писатель ставил перед собой в этом рассказе и экстралитературную цель. Этой цели служит постоянное и неумеренное проведение параллелей между делом вымышленной Мари Роже и существовавшей на самом деле Мэри Роджерс, с помощью которых По недвусмысленно намекает, что предлагаемое им решение тайны Мари Роже является одновременно разгадкой дела Мэри Роджерс; впрочем, в конце произведения он отрицает возможность настолько полного совпадения развязок. Тем не менее сомнений насчет его действительных амбиций не остается: По явно намеревался в такой неявной форме раскрыть реальное преступление.

В результате достаточно четкая сюжетная схема расстраивается из-за сыщицких претензий автора. Параллели «Роже – Роджерс» рассеивают внимание и запутывают читателя. Мысль писателя двоится, и мы уже не можем разобраться, чему верить: в предисловии и сносках (отсутствовавших в первой публикации «Тайны») По утверждает, что дело Роджерс было раскрыто по его «рецепту», в тексте самого произведения он, как уже указывалось, держится гораздо скромнее. Таким образом, хотя «Тайна Мари Роже» и является достаточно известным произведением По, вопрос о том, насколько оно удачно как детектив, является открытым. Возможны два варианта ответа: «мягкий» – мы имеем дело с экспериментальным детективом, с тупиковой ветвью его развития; «жесткий» – перед нами не детектив, а именно полицейский рассказ.