Владимир Никонов - Ищем имя

У русских после изгнания доцерковных имен вроде бы стали монопольными так называемые канонические имена (канон — церковный закон) или календарные. Но всюду — в семье, на улице, в школе — вместо них употребляли краткие формы (не Василий, а Вася, не Мария, а Маша или Маня) и еще производные формы следующих ступеней: уменьшительные и ласкательные (Васенька, Васек, Васечка, Васютенька и т. д., Машенька, Манечка, Марусенька и пр.), а то презрительные, уничижительные (Васька, Машка, Манька и т. п.).

Многие неофициальные (внутрисемейные, уличные, школьные) имена совсем не связаны с официальными — бесчисленные прозвища, клички. Они весьма пестры и подчас «сиюминутны». Среди них и слова, выговариваемые самим ребенком необычно для взрослых.

Еще в XV—XVI веках установилась и прочно держалась обязательная норма: именовать всех нижестоящих на социальной лестнице не полным именем, а с привязкой суффикса ка , выражавшего презрительность. Даже крупнейший боярин, перед которым трепетали прочие бояре, подписывал свое обращение к царю «холоп твой Васька». Для народных масс это ка было всеобщим до середины XIX века, в отношении же угнетенных народов Поволжья и Сибири официальные документы царской России удерживали унизительное ка до конца столетия.

С гневом и болью писал В. Г. Белинский в знаменитом письме к Н. В. Гоголю, запрещенном для печати и тайно распространенном во множестве: «Россия представляет собой ужасное зрелище страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Васьками, Стешками, Палашками».

С удивительной чуткостью выразил позже социальное противопоставление форм личных имен Лев Толстой, назвав героиню романа «Воскресение» Катюшей: «Так между двух влияний из девочки, когда она выросла, вышла полугорничная, полувоспитанница. Ее и звали так средним именем — не Катька и не Катенька, а Катюша».

Непростительно, что пишущие о русском языке то и дело именуют ка суффиксом «субъективной оценки». Субъективной! Это проникло и в учебники. Ни Белинский, ни Лев Толстой не были марксистами, но народность, совершенное понимание русского языка и безупречная честность продиктовали им подлинную правду. Безусловно, уничижительное ка служило не эмоциональной, не индивидуальной, а социальной оценкой. Утверждать обратное — значит повторять ложь с чужого голоса.

Что греха таить, в начале 20‑х годов комсомольцы тоже называли друг друга Володька, Колька, Катька, Нюрка, но они хотели подчеркнуто ниспровергнуть прежний этикет. История доказывает, что это не случайно: в 1789 году парижская беднота, восстав, заполучила кличку «санкюлоты», которую с ненавистью бросили ей аристократы («санкюлот» — буквально «без штанов»), а она стала самоназванием революционеров-якобинцев.

Наше ка исчезло скоро, в нем отпала надобность: с классами-угнетателями покончили. В самом ка не было заложено ничего порочного. У болгар, например, этот суффикс начисто свободен от выражения презрительности, напротив, образует гордые имена Цветанка, Славянка, Живка, Здравка. Значение всегда общественно, исторически обусловлено.

К сожалению, имена неофициальные у нас почти не изучены. Сбор и изучение их успешно налажены в социалистической Словакии под руководством Винцента Бланара, кое-что сделали в Польше (Альфред Заремба). В нашей стране такую работу развернули лишь за два последних десятилетия, особенно В. А. Флоровская (Майкоп), З. П. Никулина (Кемерово), ныне покойная В. И. Тагунова (Муром). Но масса неофициальных имен во всех их видах разнообразна и необъятна, и даже сам сбор их едва начат.

Истории имен свойственны различные темпы — бурные, краткие взрывы перемежаются многовековыми устойчивыми периодами, иногда и длительным застоем. В истории русских имен взрыв был обусловлен принятием христианства на рубеже X—XI веков. Вслед за тем семь столетий шла борьба с именами нецерковными, завершенная их запретом на исходе XVII века. Однако и последующие 200 лет «противостояние» имен продолжалось — уже внутри канонических. Менялась не только частота тех или иных имен, но и состав их, одни входили в употребление, другие отживали (оставаясь в «святцах», переставали служить практически).

Сравним женские имена конца XVIII и начала XX века — «святцы» те же, а в именах много различий. До XIX века не было ни одной Антонины, но было имя Антонида, позже отброшенное; не было Зинаиды, но была Зиновия, затем забытая; еще не было и Валентины (кроме монахинь — Иуалентина); еще не давали имена Зоя, Клавдия, Лариса, Людмила, Раиса, Тамара. В нашем столетии все они нередки. К тому же изменения за 200 лет оставались в пределах «святцев». Ни один русский не мог получить отсутствующее в них имя.

Революция уничтожила обязательность церковных имен.

В начале 20‑х годов движение за новый быт и отход от религии обусловили решительный отказ от имен церковных, стремительно и в огромном количестве стали возникать новые.

Что это были за имена?

1. Имена подлинно новые, которых до того не существовало. Они составляли меньшинство.

Одни, наиболее удачные, образованы из слов идеологически значимых с добавлением суффиксов и окончаний привычных имен, например женских: ина , ийа — Октябрина, Майя. Они легко входили в употребление, так сказать, «на плечах» имен Екатерина, Ирина, Мария, Софья. Тогда впервые, повторим, дано имя Светлана, которому потом довелось сделаться самым частым среди «новинок» и обогнать большинство канонических имен.

Другие — сокращения, также высокого идеологического смысла, сложенные либо из первых букв нескольких слов (Кэм — коммунизм, электрификация, механизация), либо из первых слогов: Владлен (Владимир Ленин), Вилиана (Владимир Ильич Ленин + суффикс ана ), Ревмира (революция мировая), Пятвчет (пятилетку в четыре года), Окдес (Октябрь десятый). После 1927 года появились два имени, связанные с экспедициями в Арктику Отто Юльевича Шмидта, — мы их называли — Лагшмивара и Оюшминальда.

Единично имя перевернутое — Нинель (обратное чтение фамилии Ленин). Ведущим, конечно, при его «конструировании» было содержание. Но операция перевертывания, как правило, нарушает нормальные русские звукосочетания и вообще строение русского слова. В данном же случае звуковая структура оказалась удачной: строго чередуются согласные и гласные, финальный мягкий согласный не противоречит русским существительным женского рода ( даль , цель ); помогло и звуковое совпадение с хорошо знакомым именем Нина. Эти едва ли осознаваемые условия немаловажны: слово — факт языка и подчиняется его неумолимым законам. Вопреки искусственности имя получило распространение.