Мария Аксенова - Знаем ли мы все о классиках мировой литературы?

Многих гениев, а Лермонтова, несомненно, можно причислить к этому кругу, Бог отмечает и даром предвидения. Вот и свою смерть Мишель Лермонтов предвидел и её не боялся:

Многим даже казалось, что он ищет смерть, бесстрашно бросаясь в самые жаркие участки сражений. Но пули и кинжала горца он избежал, чтобы 15 (27) июля 1841 года быть застреленным на дуэли с Мартыновым. В официальном свидетельстве о смерти было написано: скончался от болезни.

Император Николай I сначала отнёсся к известию о гибели поэта со злым равнодушием, но потом сказал: «Господа, получено известие, что тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит». Пушкина Лермонтов, конечно, не заменил, но стал практически вровень с ним и оказал огромное влияние на умы и сердца современников и потомков, на русскую и мировую литературу.

Когда мы вспоминаем о Льве Николаевиче Толстом(1828–1910), перед мысленным взором возникает образ могучего седовласого старца на пример библейских – с окладистой бородой и мудрым взглядом, – того, каким смотрит писатель с многочисленных канонических портретов. Да ещё у тех, кто учился в советской школе, навсегда засело в мозгу, что Ленин назвал его «зеркалом русской революции». Но и «зеркалом», и бородатым старцем Лев Толстой был не всегда, не всегда изрекал истины о морали, нравственности, – как, к примеру, «Знание без нравственной основы – ничего не значит», – которые потом отливались в бронзе и высекались на скрижалях.

Напротив, молодой граф был повесой: университет бросил, не окончив, весело проводил время в кутежах в Москве и Петербурге, увлёкся карточной игрой и просаживал за зелёным сукном карточных столов суммы немалые. Однажды даже проиграл дом в Ясной Поляне, в котором родился. Выигравший дом сосед разобрал его по брёвнышку и перевёз в своё имение.

Именно крупный проигрыш заставил Толстого спешно уехать на Кавказ – жизнь там была много дешевле столичной. Вскоре он по примеру старшего брата твёрдо решил поступить на военную службу, но ждать, пока были выправлены соответствующие бумаги, пришлось целых пять месяцев. Все это время Толстой прожил в простой избе и в полном уединении в Пятигорске, развлекаясь лишь охотой в обществе казака Епишки, который стал прототипом одного из героев повести «Казаки» – Брошки.

Осенью 1851 года Толстой, сдав в Тифлисе экзамен, поступил юнкером в 4-ю батарею 20-й артиллерийской бригады, стоявшей в казачьей станице Старогладовской, под Кизляром. Почти три года Лев Николаевич участвовал в военных действиях на Кавказе. Там же написал повесть «Детство» и под инициалами Л. Н. отправил её в журнал «Современник». Повесть была встречена тепло, напечатана быстро и означала рождение большого писателя.

Через три года Толстой был переведён в Дунайскую армию, в Бухарест. Но скучная штабная жизнь была не для него, и он вскоре попросился в Крым, где вовсю полыхала война с коалицией, в которую входили англичане, французы, итальянцы Сардинского королевства и турки, – Крымская, или Восточная, война. Его «Севастопольские рассказы», напечатанные в разгар боевых действий, произвели впечатление даже на императора Александра II, который велел беречь талантливого офицера.

Лев Николаевич командовал батареей в сражении при Чёрной, стоял со своими артиллеристами насмерть на 4-м бастионе, пережил с ними ураганную бомбардировку во время штурма Малахова кургана. Он показал себя храбрецом. А ещё написал крамольные – единственные в своём творчестве – стихи «Как четвёртого числа, нас нелёгкая несла горы отбирать…», где высмеивал некоторых бездарных генералов, ответственных за неудачи русской армии. И солдаты тут же во всё горло стали их распевать, приводя в бешенство тех, кто слышал свои фамилии. Слова из этой песни «Гладко было на бумаге», имевшие продолжение: «А на деле-то – овраги, а по ним ходить…» – стали крылатым выражением. Польза союзникам от этой войны была велика: они придумали закрывающий лицо и шею трикотажный шлем с прорезями для глаз и рта, спасающий от гиблых зимних крымских ветров и названный балаклавой. Предельными усилиями двух крупнейших экономик Европы, ценой потери большого количества кораблей, обоих командующих, положив в «Долине смерти» под Балаклавой всю бригаду лёгкой кавалерии, в которой служили молодые люди из самых знатных семейств, будущая элита Британии, о гибели которой Альфред Теннисон создал героическую поэму «Атака лёгкой бригады», и потеряв десятки тысяч солдат и офицеров, останками которых были заполнены снесённые только в 1980-х мрачные склепы в Крыму, англичанам и французам удалось захватить южную половину города Севастополя; на Камчатке, на Балтике и Кавказе противник был отброшен, и даже монахи Соловецкого монастыря отогнали флот «владычицы морей» пушками времён Петра I. А храброго графа Льва Николаевича, награждённого орденом Святой Анны и медалями «За защиту Севастополя» и «В память войны 1853–1856 гг.», когда тот решил уйти из армии, удерживать никто не стал.

Военный опыт привёл Толстого к осознанию, что «люди, которые… признают войну не только неизбежной, но и полезной и… желательной, – эти люди страшны своей нравственной извращённостью». Он понял: «Война есть убийство. И сколько бы людей ни собралось вместе, чтобы совершить убийство, – убийство всё же остаётся худшим грехом в мире».

Художник-баталист Василий Васильевич Верещагин(1842–1904) был не только военным, но и писателем.

В восемь лет родители направили Василия в Александровский кадетский корпус для малолетних. Порядки в учебном заведении во времена Николая I отличались грубой муштрой и бездушием, и в первые годы учебы обнаружились главные черты характера Верещагина: острое чувство справедливости, неприятие унижения. После окончания Александровского кадетского корпуса Василий поступил в привилегированный Морской корпус в Петербурге. Во время учебы Верещагин был в числе лучших воспитанников, окончил корпус по количеству баллов на первом месте. В 1860 году Василий Васильевич был произведён в гардемарины. Желание рисовать имелось у него с самого детства, с 1858 года он уже регулярно посещал школу Общества поощрения художников. Желание Верещагина покинуть службу натолкнулось на серьёзные трудности. Во-первых, против этого поступка самым решительным образом восстали его родители. Мать говорила, что занятия живописью унизительны для представителя старинного дворянского рода, а отец и вовсе пообещал отказать сыну в материальной помощи. Да и военно-морское ведомство не желало расставаться с одним из самых способных выпускников Морского корпуса. Но учёба укрепила волю художника. Наперекор воле родителей и начальников Василий Васильевич оставил военную карьеру и в 1860 году поступил в Академию художеств в Петербурге.