Ирина Голуб - Упражнения по стилистике русского языка

- Почему передачу назвали «Серебряный шар»?

- Программа названа по аналогии с серебряным веком.

- Вы заранее готовите текст, который говорите перед камерой?

- Нет, это всегда чистая импровизация.

- А если случится брак при записи?

- Беда. Я начинаю повторять и говорю совсем по-другому. Поэтому меня боятся остановить.

- Был период, когда вы на втором, российском, телеканале рассказывали про американские «звезды» в театре и кино. Почему эта передача закрылась?

- Мне предложили сделать выбор между ОРТ и РТР. На РТР я успел снять девять программ: Грета Гарбо, Джуди Гарленд, Лайза Миннелли… Самая удавшаяся передача была о Юле Бринере.

- Когда впервые в театре пошла пьеса в вашем переводе?

- Во МХАТе в 75-м году. Это была пьеса Теннесси Уильямса «Сладкоголосая птица Юность». Ангелина Иосифовна Степанова играла главную роль. Вторая - «Царствие земное», тоже по Уильямсу, - была поставлена в Театре Моссовета. В ней играли Геннадий Бортников, Валентина Талызина, Георгий Жженов.

Третья премьера - «Кошка на раскаленной крыше» с Дорониной и Джигарханяном в главных ролях, в постановке Гончарова, - шла в Театре Маяковского 14 лет. Всего же я перевел более 30 пьес.

(Беседовал Белый А. // Комсомольская правда. 1996. 13 сент.)

Упражнение 308. Замените все односоставные и неполные предложения синонимическими конструкциями, сохраняя по возможности смысл и лексику оригинала. Сделайте сопоставительный анализ полученных пар предложений и дайте стилистическую оценку вариантов, употребленных автором статьи.

Волчатник

Сидим у опушки на поляне, окаймленной зарослями боярышника. Солнце простилось с нами - сверкнуло красным светом в окошках деревни, лежащей у речки. С минуту еще лучи золотили стерню на холмах, покрытых пятнами зелени у оврагов. И осталась от солнца только заря над лесом.

Лучшее время дня! Еще и не ночь, но уже пахнет из прохладного леса грибной сыростью.

А вот и первые звезды. Мой спутник делает знак помолчать и, выждав минуту, завабил - завыл, подражая волкам. И почти сразу из глубины леса раздался похожий ответный звук: «Уу-ооо!..»

- Я знал: они здесь, - шепчет мне на ухо вабелыцик. И еще один раз «вызывает на связь» волчий выводок. Но тут же из леса раздается глухое короткое: «Гав!» И все. Больше на зов волчата не откликаются.

- Мать… Предупредила: «Молчите, олухи! - это обман». Теперь можно уже не шептаться, можно костерок разложить, вскипятить чай. Моего спутника зовут Валерием - Валерий Яковлевич Соснин - знаменитый в Мордовии, а может, и дальше этих земель - волчатник.

- Отец, мне сказали, тоже волчатником был…

- Да. Знаменитым. Для деревенских жителей был он легендой.

- Сколько же на счету у отца?

- Отец всегда отвечал: «Не знаю, не считал…». Думаю, все же не более сотни. Он ведь был не столько стрелком, сколько мастером-организатором охоты. Выстрел другим уступал.

- Долго жил?

- Умер на девяносто седьмом году. А в девяносто пять еще участвовал в облавах. Вроде как консультантом. Ружье брал, но на номер не становился. Приятно было ему вот так же у огня посидеть…

- Тебя рано стал брать с собою? ,

- С десяти лет. А в тринадцать на облаве мне доверили номер. Эффект новичка: волк прямо на меня вышел. И я не промазал. Вышло однажды так. Обложили мы стаю. А у отца нет уверенности, что волки в окладе. Городских охотников на пустое место позвать - конец авторитету, конец доверию. Отец колебался. А я нутром чую: волки в окладе. Заспорили. Отец сказал: «Ну бери на себя…». Взять волка раньше считалось за доблесть. Все бросали дела - и за ружье. В полдня охотников я созвал. Но нет загонщиков. На меня вдохновенье нашло - бегу в школу к учительнице. Убедил. С дюжиной семиклассников пошла в загон… Оказалось, обложили пятнадцать волков. Семь из них взяли. Было это в 60-м году. Мне тогда стукнуло восемнадцать. С той осени волчатников Сосниных стали уже различать - спросят: «Кто приезжает, отец или сын?»

- В чем состоит мастерство в этой особо стоящей охоте?

- Да как вам сказать… В первую очередь, пожалуй, в уважении к зверю, к признанью за ним ума. Очень умен! Верно написано: «Берут волка не гоном, а уловкой», то есть перехитрить надо зверя, умней его оказаться.

- Есть примеры волчьей сообразительности?

- Сколько угодно! Вот случай был - все волки в загоне не пошли на смирно стоявших стрелков, а пошли на загонщиков и между них и ускользнули. Я понял тогда: была у стаи большого ума волчица-вожак.

- А бывает, что волк и глупо себя ведет?

- Бывает. У людей ведь тоже не все Сократы. Но не все глупое с виду надо глупостью и считать. Отец рассказывал, как однажды подманивал волка «вабой». Тот откликнулся и замолк. Отец ждал, ждал, да и уснул, сидя с ружьишком между колен. Проснулся от шороха. Глядь волк стоит рядом - нюхает носок сапога. Отец спросонья, конечно, быстро не среагировал. Волк ушел. Был он не глупым, был любопытным. Важно было ему узнать: что же это такое выло, а теперь похрапывает?

- Трудное дело - волчья охота?

- Трудней не бывает. Но надо видеть в первую очередь вред от волков.

- Приходилось видеть последствия их разбоя?

- А как же! Лет пятнадцать назад у деревни Симкино мы с другом в болотце столкнули лежавшего волка. Приятель с испугу оторопел - вместо выстрела слышу крик. Я туда. И шагов с двенадцати положил матерого зверя. Почему не побежал он - было загадкой, мог бы спастись. Потом поняли: был утомлен да еще и едой перегружен. Вытащили мы волчину к поляне на видное место, и я отправился к председателю колхоза. «Иван Александрович, готовь барана в награду - волка убили». А председатель машет рукой шоферу грузовика. И показывает мне на кузов: «Бери любого!» Я глянул: в кузове доверху - рваные овцы. Оказалось, пастух замешкался и решил в поле заночевать. А волк тут как тут. Всю ночь свирепствовал. Овец рассеял. И сто двенадцать голов положил. Один!

- Редки облавы… Что ж, нет и управы на волка?

- Почему ж, есть! Вот друг у меня охотится на «Буране». Надежное средство - никакое сердце с мотором тягаться не сможет.

- Волк понимает, что «Буран» - это смерть!

- Еще как!

- Твой «Буран» я видел разобранным…

- Пока не на что починить. И я, признаться, предпочитаю единоборство на равных. Полагаюсь на ноги. Охочусь почти исключительно в одиночку.

- В этом особые трудности?

- Есть. Надо быть готовым протопать за день двадцать, а то и тридцать - сорок километров, заночевать там, где прихвачен ночью: в случайной избе, а чаще с мышами в стогу. Еда - хлеб с салом. Вода - из ручья.

- Ищещь, а след волка уже простыл…

- Бывает и так. Но чаще, что ищещь, то и находишь. Сначала слух о волках берешь на заметку. А на месте у меня есть помощники: трактористы и пастухи. Посидишь с ними, поговоришь. И вот уже ясен план действия…