Гастон Доррен - Лингво. Языковой пейзаж Европы

Нам не так-то просто сложить в уме семьдесят семь и пятьдесят девять, но наши числительные, по крайней мере, помогают представить себе их цифровую запись. А бретонцам-то каково! Семнадцать и три двадцатки плюс девять и полсотни! И нельзя сказать, что это самый душераздирающий пример. Если вам захочется как следует помучить бретонца, попросите его сложить семьдесят восемь и пятьдесят девять. По-бретонски первое число – это три-шесть-и-три-двадцать . То есть вы просите бретонца вычислить (3 × 6 + 3 × 20) + (9 + ½ × 100) в уме без помощи таких чисел, как восемнадцать и шестьдесят, потому что в бретонском их нет. Вот почему в бретонском считать легко, а вычислять трудно.

Интересно сравнить бретонский с его кельтским кузеном – валлийским. В традиционной валлийской системе счета свои хитрости: 77 – это два-на-пятнадцать-и-три-двадцать , 78 – два-девять-и-три-двадцать , а 79 – четыре-двадцать-минус-один . Но в какой-то момент валлийцы приняли мудрое решение использовать эти числительные только для того, для чего они были придуманы: для обозначения чисел. А при вычислениях они используют другие слова. Если попросить валлийца сложить семьдесят семь и семьдесят девять, то он скажет (по-валлийски): семь-десять-семь (7 × 10 + 7) и семь-десять-девять (7 × 10 + 9). Логичней этой системы уже ничего не придумаешь. Так даже лучше, чем во втором для валлийцев языке – английском. Достойный пример для подражания. Последуют ли ему бретонцы? Я бы на это не рассчитывал.

Bijou (безделушка) и menhir (менгир) попали в английский из французского, который заимствовал их из бретонского.

Startijenn – всплеск энергии, который получаешь, например, от чашки кофе. Возможно, производное от английского start.

Большинство языков в отличие от английского забиты разной грамматической заумью. Почти во всех есть понятие рода, которое может приводить к путанице (нидерландский), и во многих есть падежи (цыганский). Некоторые без конца спрягают глаголы (болгарский), а некоторые страдают от таких недугов, как мутации (валлийский) или эргативность (баскский). Но есть язык, у которого всем остальным стоило бы поучиться: это украинский, имеющий в запасе завидную грамматическую уловку.

Представьте себе такой диалог: Ze heeft mooie poten . – Ja, heeft-ie . В переводе с нидерландского он звучит так: «У нее хорошие ножки. – Да, мне его ножки нравятся».

Кажется, что собеседники не поняли друг друга. Но если один из них из Бельгии, а другой – из Голландии, то все могло быть именно так, при условии, что они восхищаются ножками не человека, а, допустим, стола.

Причина в том, что нидерландский принадлежит к числу языков, в которых, как выразился один американец, «кажется, что у всех предметов выросли гениталии». Иными словами, у каждого существительного есть род, даже у чашки кофе. Чашка кофе, кстати, имеет в нидерландском разные роды: kop koffie – мужской, маленькая kopje koffie – средний, а употребляемая в основном в Бельгии – tas koffie – женский. Tafel (стол) в Бельгии слово женского рода, а в Нидерландах по большей части мужского. Отсюда мешанина в нашем маленьком диалоге. И в то же время model (модель) в нидерландском всегда имеет средний род, идет ли речь о «ягуаре», Наоми Кэмпбелл или Дэвиде Ганди.

Нидерландская модель Даутцен Крус. По правилам родного языка – существо среднего рода.

Doutzen Kroes: fervent-adepte-de-la-mode/flickr.

У нидерландского существительного есть род – что это значит? Ничего. В данном контексте род – всего лишь грамматическая характеристика, которая, грубо говоря, задает две вещи: выбор определенного артикля и выбор местоимения. В то время как все английские существительные спокойно обходятся одним артиклем the , их нидерландские напарники используют либо de (для мужского и женского рода), либо het (для среднего): de kop, de tas, de tafel, het kopje, het model . В те далекие времена, когда годы еще были трехзначными, древнеанглийские существительные тоже имели род, но для современных англичан все эти половые извращения – лишь досадное препятствие, когда они пытаются выучить нидерландский, французский, немецкий или еще какой-то из множества европейских языков.

Что касается местоимений, то в английском it может относиться почти к любому единичному объекту, который не дышит. Есть некоторое количество исключений, как в предложениях fill her up (налей полный бак) или Britain calls upon her sons (Британия призывает своих сыновей), но это именно исключения. В нидерландском не так: нидерландские местоимения должны соответствовать роду существительного, к которому относятся. Так что одна и та же чашка кофе может стать он, она или оно ( hij, zij или het ), в зависимости от того, какое существительное удосужился выбрать говорящий ( kop, tas или kopje ).

Но если носители древнеанглийского соблюдали свою систему с религиозным фанатизмом, а немцы и сейчас так делают, то носители нидерландского не слишком дорожат родами местоимений. В Нидерландах, кажется, царит полная гендерная анархия, хотя к Бельгии и пограничным с ней областям Нидерландов все, что описано ниже, не относится.

Если вы укажете на это в компании нидерландцев, они, скорее всего, возразят, что следуют традиционным правилам, хотя и слегка модифицированным. Они могут признаться, что в отношении женских и мужских моделей используют местоимения она и он , а не оно . А наиболее чуткие в языковых вопросах люди могут даже сказать, что многие слова женского рода – такие как tafel и school – сменили свой пол на мужской. Но анархия? Да ни в коем разе!

В какой-то мере они правы – это не совсем анархия. Суть в том, что нидерландцы полностью отменили старые правила, особенно в устной речи, но они настолько ослеплены тем, что когда-то выучили в школе, что понадобился лингвист иностранного происхождения – Дженни Аудринг, одна из тех, кто участвовал в создании этой книги, – чтобы разобраться в происходящем. Она открыла, что в нидерландском языке произошла настоящая смена пола.

Итак, вот что случилось. Слово она теперь используется применительно к очень узкой категории: это живые существа, в чьей принадлежности к женскому полу говорящий абсолютно уверен. Сюда относятся все женщины и знакомые самки животных: домашние питомцы, лошади или – для фермеров – овцы, коровы и свиньи. В общем-то, почти как в английском.