Коллектив авторов - Литература 8 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы

Я редко вспоминаю, что я дворянин, а в то время вспомнил я это и размышлял, идучи по двору: дьяк богатее меня, а я несу ему деньги; дьяк хуже меня, а я иду ему кланяться. И ежели бы я философ был, конечно бы закричал: «О времена! О нравы!» [233]

Вошел я в боярские покои, подошла ко мне боярская боярыня. Не чудно ли ето, дьячью служанку называли боярынею? Сия боярыня была охвата в два, в подкапке [234], в телогреи и босиком. «Боярин, – говорила она, – в мыльне [235]и уж выпарился, скоро изволит выйти». Подьяческое племя с самого младенчества привыкает, и терпят они легко, как их по спине секут, а намерение то, чтобы не тако трудно было телесное наказание, ежели по силе уложения и указов нужда того потребует; и заставляют подьячие холопьям своим сечь себя в бане и велят себя до тех сечь пор, покаместь побагровеет спина. И как они под патогами [236]ни кричат, однако, когда то окончится, так они становятся еще бодрее того, нежели были, и ради того патоги – их обыкновенная забава. И чтобы воскресенье как праздничный день проводить им повеселее, так они по всякую субботу себя сечь приказывают, хотя иные говорят, будто они терпят это добровольно за соделанные во всю неделю плутни и что перед праздником полагают на себя сию епитимию [237]подобием христиан Западной церкви [238], и что подьячие, не дав себя ввечеру в субботу высечь, не ходят к обедни в воскресенье, а когда и придут, так стоят только в трапезе, будучи осквернены. Я бы к нему в субботу ввечеру конечно не поехал, ведая, что все приказные служители секутся в ето время в банях патожьями; да что делать? Я был кадет [239]. В протчии дни надлежало учиться и быть у себя, а в воскресенье для кадетов день отдохновения, а для подьячих день пьянства. Итак один только вечер субботы мне к тому остался.

Вышел боярин из застенка, я ему подал письмо, а того, что я с деньгами пришел, он не ведал и принял меня спесиво. Я ему подал грамотку, он надел очки, грамотку распечатал и почал читать. Суровый его вид переменился, когда он дочел до того места, где о пятидесяти рублях помянуто было. Прочел письмо, обозрел меня очень жадно, со мною ли те деньги. И когда я ему стал их подавать, говорил он: «На что это? Это, право, напрасно». О приказная душа! На что было такое лицемерие? Говорит: «На что это?», и берет. А что ето напрасно, ето подлинно; я ето знал, хотя бы ты и не сказал. Взял пятьдесят Рублев и поднес мне стакан меда, и как я больше половины стакана выпить не хотел, так он меня гораздо подчивал и уверял меня, что это мед ставленой и хмелю в нем нет. «Я этому верю, – отвечал я, – да я и без меду иззяб». «Нет, ничего, выкушай, – говорил он, – это питье хорошо». А я думал то, что в тепле быть и брать за ничто чужие деньги – ето хорошо, а в холоде быть и отдавать за ничто свои деньги, это не гораздо хорошо.

Отдал ему свои деньги и поехал домой, всем тем, которые, нарушая честность и присягу, корыстуются взятками, желая виселицы.

1. Какие пороки подвергаются обличению в этом произведении?

2. Как характеризует думного дьяка его дом и его окружение?

3. Приведите примеры наиболее ярких художественных деталей, создающих характер дьяка. Объясните их художественное значение.

4. Охарактеризуйте язык этого произведения.

5. Определите творческий метод произведения и назовите его признаки.

Господин: Гей!.. Гей!

Слуга: Кого вам надобно?

Госп: Разве ты позабыл, что мне надобно принять лекарство? Или ты не помнишь того, что я болен и что мне приказал доктор всякие три часа принимать по чашке лекарства?

Сл: Вы, сударь, позабыли, что вы уж умерли и погребены и что докторские напитки только то сделали, что и я, не дожив века, в третий день после вас сюда ж переселился для того, что я, подчивая вас докторским полпивом, недели с три не спал, а оттого одурел, и ходя по тому свету в твоей спальне до смерти еще едва дышал, а потом так же, как и ты, умер и также погребен: сиречь, положен во гроб, опущен в землю и закопан; только не с такою большою церемониею.

Госп: Так мы уже не на том свете?

Сл: Мы на том свете, где все равно, что господин, что слуга.

Госп: Однако ты человек благодарный и, что я тебя кормил и поил, не забудешь, и хотя не так, как на том свете, однако небольшие услуги мне станешь делать?

Сл: Я человек благодарный, а служить тебе не стану.

Госп: Для чего ж не станешь, когда ты благодарный человек?

Сл: Для того, что ты неблагодарный человек; я тебе служил с крайнею верностью, а ты меня так кормил, как немилостивые люди кормят водовозных лошадей: сиречь, так худо, чтоб она только жива была и смогла воду возить, а когда с голоду у нее не достает силы, так вместо сена и овса употребляется плеть и палка.

Госп: До чего я дошел! Слуга мой мне упрекает!

Сл: Тем-то только здешняя жизнь и хороша, что все можно выговорить, чего у нас на том свете делать не позволяется. Здесь истина беззаконием не почитается, и маскарадов здесь нет, все в своих лицах: добрый человек называется добрым, а худой – худым. Там ты назывался честным, хотя ты честен и никогда не бывал; а здесь честным человеком называют меня, хотя на том свете ты меня и плутом называл. Я плутом не бывал никогда, а ты совершенный плут был.

Госп: Я любопытствую еще больше, нежели сержусь, почему ты меня таким называешь именем.

Сл: Потому, что ты после отца наследства получил мало, быв судьею, жалованье брал умеренное, а жил очень богато; да и я тому свидетель, сколько к тебе подарков нашивали, а взятки брать запрещено, и правосудия продавать не позволено.

Госп: Взять не бесчестно, только чтобы дело по правам решено было.

Сл: Да за что же брать? За то платится, что продается, а что не продается, то дается даром.

Госп: Когда я дело вершу и доставлю человека десятьми тысячами рублев, так убыточно ли ему, когда он десятою частью за то меня подарит, да двадцатую часть за труды даст подьячим?

Сл: Да когда истцу десять тысяч по правам принадлежали, так он удовольствован правосудием, а не тобою, а ты за то, что вершишь дела, имеешь чин и жалованье.

Госп: Это правда, и когда прямо рассмотришь, так брать взятки и грабить – это все равно; да еще взятки и хуже для того, что грабительство не присвояет себе почтеннейшего имени правосудия, а взятки присвояют; итак, когда судья взятки берет, согрешает сугубо: первое, что грабит, а другое, что правосудие всуе употребляет; однако это ввелося, да оно ж и нажиточно.

Сл: Нажиточно или нет, только это плутовство, да и великое: а ежели судья возьмет да еще и неправду сделает, так то плутовство превеликое и которого больше нет. А ты это делал: я, тебе служа, все твои плутни ведаю.