Коллектив авторов - Литература 8 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы

В отличие от других русских просветителей, Радищев не противопоставляет образы развращенных дворян образам дворян просвещенных и милосердных. Его сатира направлена на государственный строй,на всю общественно-политическую систему. Особенно явно это проявилось в «сне» путешественника, в котором аллегорически изображены сама Екатерина II и ее ближайшее окружение. «Неизвестная странница Прямовзора» снимает царю бельма с глаз, и он начинает видеть вещи в их истинном свете. И тогда оказывается, что то, что казалось блеском и роскошью, оборачивается грязью и нищетой.

Все названные особенности произведения А. Н. Радищева (а вы можете к ним добавить и подробности из других глав) указывают на то, что автор обращается к беспощадному социальному анализу. И все же по своему творческому методу писатель остается преимущественно поэтом-сентименталистом. В его «Путешествии…» огромную роль играет известный уже нам по произведениям Карамзина лирический герой-повествователь,который постоянно сопровождает реальные картины своим эмоциональным комментарием. Повествователь у Радищева никогда не упустит заметить, что сердце его «обливалось кровью», «глаза наполнялись слезами», «душа замирала» и т. п. Этот сплав классицистского и сентиментального мировидениясоставляет одну из отличительных черт Радищева-прозаика. Здесь мы снова встречаемся с переходными формами, с борьбой старого и нового.

Нельзя не обратить внимания на то, что писатель очень глубоко задумывался над судьбами родины и его взгляды менялись от известного радикализма к более сдержанным и объективным оценкам истории России. Так, в стихотворении «Осьмнадцатое столетие» он по-прежнему противопоставляет «безумие и мудрость» века, но при этом объективно оценивает значение царствования Екатерины II, с которой раньше он вел лишь резкую полемику:

Здесь мы видим ту свойственную русским просветителям высокую оценку «просвещенной монархии», которая отражала признание достижений России в XVIII веке.

Сочинения А. Н. Радищева были чрезвычайно прогрессивны по своему содержанию. Но потому XVIII век в России и является переходной эпохой, что новое содержание иногда проявлялось в старых формах, и наоборот. Сам слог прозы Радищева оказался очень далеким от художественных исканий его современников, и прежде всего Карамзина. Радищева читать очень трудно, особенно современному читателю: у него много устаревших форм и оборотов речи, очень затрудненный синтаксис, через который не всегда легко пробиться к художественному смыслу. Оказав существенное влияние на развитие свободолюбивых идей в России, писатель не оставил почти никакого следа в развитии того, что мы называем «изящной словесностью»: у его стиля не было поклонников и подражателей. Тем не менее место А. Н. Радищева в развитии русской литературы достаточно почетно.

Подумайте, пожалуйста, и ответьте: почему Екатерина II назвала автора «Путешествия…» «бунтовщиком хуже Пугачева»? Какие черты крестьянского быта отмечает Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву»? Можно ли считать оду «Вольность» революционным произведением?

1. Почему в начале оды Радищев называет себя рабом?

2. Что понимает Радищев под свободой?

3. Каким пороком возмущается поэт и кого он обличает?

4. Каким видится поэту будущее России?

5. Объясните христианскую позицию поэта.

6. Охарактеризуйте пафос оды.

7. Назовите жанровые признаки оды на примере «Вольности».

8. Охарактеризуйте стиль оды и приведите примеры риторических приемов, используемых автором.

9. Определите творческий метод оды и покажите его признаки.

10. Составьте ритмическую схему и систему рифмовки одной из строф.

Зимою ли я ехал или летом, для вас, думаю, равно. Может быть, и зимою и летом. Нередко то бывает с путешественниками: поедут на санях, а возвращаются на телегах. – Летом. Бревешками вымощенная дорога замучила мои бока; я вылез из кибитки и пошел пешком. Лежа в кибитке, мысли мои обращены были в неизмеримость мира. Отделялся душевно от земли, казалося мне, что удары кибиточные были для меня легче. Но упражнения духовные не всегда нас от телесности отвлекают; и для сохранения боков моих пошел я пешком. В нескольких шагах от дороги увидел я пашущего ниву крестьянина. Время было жаркое. Посмотрел я на часы. Первого сорок минут. Я выехал в субботу. Сегодня праздник. Пашущий крестьянин принадлежит, конечно, помещику, который оброку с него не берет. Крестьянин пашет с великим тщанием. Нива, конечно, не господская. Соху поворачивает с удивительною легкостию.

– Бог в помощь, – сказал я, подошед к пахарю, который, не останавливаясь, доканчивал зачатую борозду. – Бог в помощь, – повторил я.

– Спасибо, барин, – говорил мне пахарь, отряхая сошник и перенося соху на новую борозду.

– Ты, конечно, раскольник, что пашешь по воскресеньям?

– Нет, барин, я прямым крестом крещусь, – сказал он, показывая мне сложенные три перста. – А Бог милостив, с голоду умирать не велит, когда есть силы и семья.

– Разве тебе во всю неделю нет времени работать, что ты и воскресенью не спускаешь, да еще и в самый жар?

– В неделе-то, барин, шесть дней, а мы шесть раз в неделю ходим на барщину; да под вечером возим вставшее в лесу сено на господский двор, коли погода хороша; а бабы и девки для прогулки ходят по праздникам в лес по грибы да по ягоды. Дай Бог, – крестяся, – чтоб под вечер сегодня дожжик пошел. Барин, коли есть у тебя свои мужички, так они того же у Господа молят.

– У меня, мой друг, мужиков нет, и для того никто меня не клянет. Велика ли у тебя семья?

– Три сына и три дочки. Перьвинькому-то десятый годок.

– Как же ты успеваешь доставать хлеб, коли только праздник имеешь свободным?

– Не одни праздники, и ночь наша. Не ленись наш брат, то с голоду не умрет. Видишь ли, одна лошадь отдыхает; а как эта устанет, возьмусь за другую; дело-то и споро.

– Так ли ты работаешь на господина своего?

– Нет, барин, грешно бы было так же работать. У него на пашне сто рук для одного рта, а у меня две для семи ртов, сам ты счет знаешь. Да хотя растянись на барской работе, то спасибо не скажут. Барин подушных не заплатит; ни барана, ни холста, ни курицы, ни масла не уступит. То ли житье нашему брату, как где барин оброк берет с крестьянина, да еще без приказчика. Правда, что иногда и добрые господа берут более трех рублей с души; но все лучше барщины. Ныне еще поверье заводится отдавать деревни, как то называется, на аренду. А мы называем это отдавать головой. Голый наемник дерет с мужиков кожу; даже лучшей поры нам не оставляет. Зимою не пускает в извоз, ни в работу в город; все работай на него, для того что он подушные платит за нас. Самая дьявольская выдумка отдавать крестьян своих чужому в работу. На дурного приказчика хотя можно пожаловаться, а на наемника кому?