Коллектив авторов - Литература 7 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Часть 2

Н. А. Заболоцкий как раз был одним из тех замечательных поэтов, которых отличали высокая требовательность к самому себе, высочайшее поэтическое мастерство, основанное на любви и знании русской лирики XVIII–XIX веков, на виртуозном владении техникой стиха. И конечно же, он был очень талантлив. Думаю, что вы уже прочитали одухотворенное поэтическое переложение «Слова о полку Игореве», принадлежащее Н. А. Заболоцкому, а также помните его стихотворение «Портрет», о котором мы с вами рассуждали совсем недавно. Уверен, что вам доставит удовольствие знакомство с еще одним поэтическим шедевром Н. А. Заболоцкого – стихотворением «В этой роще березовой…».

У этого стихотворения несколько планов. Это и воспоминание о детстве, связанное с ощущением красоты и раздолья русской земли (проследите, как поэт создает трогательный пейзаж, с которого начинается это стихотворение). Это и гневный протест против ужасов войны, заставляющих умолкнуть иволгу. Это и высочайшей пробы патриотизм, превращающий в счастье смерть за свободу и счастье Отчизны («И тогда в моем сердце разорванном голос твой запоет»).

Но кроме всего прочего, это глубокое философское размышление о единстве человека с родной землей и о смысле человеческой жизни.

Перечитайте это стихотворение и задумайтесь: что символизирует в нем образ иволги? Попробуйте дать характеристику лирическому герою этого произведения, отметив поэтические средства выражения его характера.

1. Определите тему стихотворения.

2. Как в этом стихотворении создается образ войны?

3. Охарактеризуйте образ лирического героя.

4. Какие художественные средства используются для создания лирического настроения?

5. Составьте ритмическую схему первой строфы.

Предлагая вам произведение уже знакомого вам писателя Е. И. Носова «Малая родина», я в первую очередь хочу обратить ваше внимание на то, что в нем очень неожиданно сочетаются эпический и лирический элементы. Такое сочетание до сих пор вы встречали, я думаю, только в балладе. В самом деле, что важнее в этом очерке: описание места, где протекало детство персонажа-автора, или светлое чувство слитности с родной землей, окрашенное легкой печалью о прошедшей юности?

Очерк Е. И. Носова замечателен еще и тем, что, описывая чувство малой родины, автор одновременно рассказывает и о том, как зарождается это чувство, от чего зависит его формирование и его осознанность человеком.

Задумайтесь: можете ли вы определить, что заключает в себе понятие «малая родина»?

Есть у произведения этого и своя загадка. Как ни поверни, а ведь оно – своеобразное зеркало, показывающее автору его прошлое. Видя картины малой родины, повествователь видит и самого себя, но не писателем, а мальчишкой, открывающим для себя красоту окружающего мира.

Вот и попытайтесь описать характеры повествователя – в настоящем и прошлом. Что в них общего и чем они отличаются?

Вот пишут: малая родина… Что же это такое? Где ее границы? Откуда и докуда она простирается?

По-моему, малая родина – это окоем нашего детства. Иными словами, то, что способно объять мальчишеское око. И что жаждет вместить в себя чистая, распахнутая душа. Где эта душа впервые удивилась, обрадовалась и возликовала от нахлынувшего восторга. И где впервые огорчилась, разгневалась или пережила свое первое потрясение.

Тихая деревенская улица, пахнущий пряниками и кожаной обувью тесный магазинчик, машинный двор за околицей, куда заманчиво пробраться, тайком посидеть в кабине еще не остывшего трактора, потрогать рычаги и кнопки, блаженно повдыхать запах наработавшегося мотора; туманное таинство сбегающего под гору колхозного сада, в сумерках которого предостерегающе постукивает деревянная колотушка, гремит тяжелой цепью рыжий репьистый пес. За садом – змеистые зигзаги старых, почти изгладившихся траншей, поросших терновником и лещиной, которые, однако, и поныне заставляют примолкнуть, говорить вполголоса… И вдруг, снова воротясь к прежнему, шумно, наперегонки умчаться в зовущий простор луга с блестками озерков и полузаросших стариц, где, раздевшись донага и взбаламутив воду, майкой начерпать в этом черном киселе чумазых карасей пополам с пиявками и плавунцами.

И вот, наконец, речушка, петлявая, увертливая, не терпящая открытых мест и норовящая улизнуть в лозняки, в корявую и петлючую неразбериху. И если не жалеть рубах и штанов, то можно продраться к старой мельнице с давно разбитой плотиной и обвалившейся кровлей, где сквозь обветшалые мостки и пустые проемы буйно бьет вольный кипрей. Здесь тоже не принято говорить громко: ходит молва, будто и теперь еще в омуте обретается мельничный водяной, ветхий, обомшелый, и будто бы кто-то слыхал, как он кряхтел и отдувался в кустах, тужась столкнуть в омут теперь уже никому не нужный жернов. Как же не пробраться туда и не посмотреть, страшась и озираясь, лежит ли тот камень или уже нет его…

За рекой – соседняя деревня, и забредать за реку не полагается: это уже иной, запредельный мир. Там обитают свои вихрастые окоемщики, на глаза которых поодиночке лучше не попадаться…