Коллектив авторов - Универсальная хрестоматия. 1 класс

– Довольно, пора по домам.

Но все стали просить, чтоб остаться ночевать и с утра снова ловить.

Вечером поели, завернулись поплотней в тулупы и легли спать в санях. Володя прижался к отцу, чтоб было теплей, и крепко заснул.

Вдруг ночью отец вскочил и закричал:

– Товарищи, вставайте! Смотрите, ветер какой! Не было бы беды!

Все вскочили, забегали.

– Почему нас качает? – закричал Володя.

А отец крикнул:

– Беда! Нас оторвало и несёт на льдине в море.

Все рыбаки бегали по льдине и кричали:

– Оторвало, оторвало!

А кто-то крикнул:

– Пропали!

Володя заплакал. Днём ветер стал ещё сильней, волны заплёскивали на льдину, а кругом было только море. Володин папа связал из двух шестов мачту, привязал на конце красную рубаху и поставил, как флаг. Все глядели, не видать ли где парохода. От страха никто не хотел ни есть ни пить. А Володя лежал в санях и смотрел в небо: не глянет ли солнышко. И вдруг в прогалине между туч Володя увидел самолёт и закричал:

– Самолёт! Самолёт!

Все стали кричать и махать шапками. С самолёта упал мешок. В нём была еда и записка: «Держитесь! Помощь идёт!» Через час пришёл пароход и перегрузил к себе людей, сани, лошадей и рыбу. Это начальник порта узнал, что на льдине унесло восьмерых рыбаков. Он послал им на помощь пароход и самолёт. Лётчик нашёл рыбаков и по радио сказал капитану парохода, куда идти.

Один пароход шёл в море с грузом угля. Ещё дня три надо было пароходу идти до места. Вдруг к капитану прибежал механик из машинного отделения и сказал:

– Нам попался очень плохой уголь, он сам загорелся у нас в трюме.

– Так заливайте его водой! – сказал капитан.

– Поздно! – ответил помощник капитана. – Очень разгорелось. Это всё равно что лить воду на горячую плиту. Будет столько пару, как в паровом котле.

Капитан сказал:

– Тогда закупорьте помещение, где горит уголь, так плотно, чтобы было как в закупоренной бутылке. И огонь потухнет.

– Постараюсь! – сказал помощник капитана и побежал распорядиться.

А капитан повернул пароход прямо к берегу – в ближайший порт. Он дал в этот порт телеграмму по радио: «У меня загорелся уголь. Полным ходом иду к вам». А оттуда ответили: «Держитесь, сколько можете. Помощь идёт».

Все на пароходе знали, что у них загорелся уголь, и старались, кто как мог, закупорить этот уголь так, чтоб к нему не прошёл воздух. Но уже нагрелась стенка, которая отделяла уголь. Все уже знали, что вот сейчас огонь вырвется наружу и будет страшный пожар.

А с моря пришли по радио телеграммы с трёх спасательных пароходов, что они спешат на помощь полным ходом.

Помощник капитана влез на мачту, чтобы с высоты скорей увидеть, где пароходы. Пароходов долго не было видно, и матросы уже думали, что придётся спустить шлюпки и уехать с парохода.

Вдруг вырвалось из трюма пламя и поднялся такой пожар, что к шлюпкам нельзя было пройти. Все в ужасе закричали. Не испугался только помощник капитана, который стоял на мачте.

Он показывал вдаль рукой. И все увидали, что там, вдали, к ним спешат три парохода. Люди обрадовались, бросились тушить пожар сами, как могли. А спасательные пароходы как подошли, так столько пожарных машин пустили в ход, что скоро потушили весь пожар.

Потом увели пароход в порт, а в порту его починили, и через месяц он пошёл дальше.

Потом мы остановились, и все другие автомобили остановились, и трамвай остановился. Я закричал:

– Почему?

Мама тоже сказала:

– Почему все стали? Что случилось?

И встала в автомобиле. И глядит.

А шофёр говорит:

– Вон видите красный фонарик? Светофор?

Мама говорит:

– Где, где?

А шофёр пальцем показывает.

И наверху на проволоке, над улицей, мы с мамой увидали фонарик: он горел красным светом.

Мама говорит:

– И долго мы стоять будем?

А шофёр говорит:

– Нет. Сейчас вот проедут, кому через нашу улицу надо переезжать, и поедем.

И все смотрели на красный фонарик. И вдруг он загорелся жёлтым светом.

А потом зелёным.

И шофёр сказал:

– Теперь можно: зелёный огонь.

Мы поехали. А сбоку через нашу улицу шла другая улица. И там все автомобили стояли, и никто на нас не наезжал. Они ждали, чтобы мы про-ехали.

А потом ещё раз на улице горел красный фонарик, а я уж знал и закричал:

– Дядя, стойте! Красный огонь!

Шофёр остановил, оглянулся и говорит:

– А ты – молодчина.

Потом мы опять остановились, а огонька вовсе никакого не было. А только я увидал: очень высокий милиционер в белой шапке и в белой курточке поднял руку вверх и так держит.

Потом он рукой махнул, чтобы мы ехали.

Он как руку поднимет, так все станут: автомобили, трамваи и бочки всякие. И лошади тоже. Только люди могут ходить.

Милиционер – самый главный на улице. А потом мы приехали к дому.

Валентина Осеева родилась в Киеве в семье инженера. Окончив среднюю школу, будущая писательница поступила на актёрский факультет Киевского института им. Н.В. Лысенко. Однако актрисой она не стала, детской мечте не суждено было сбыться – семья сначала переезжает в Москву, а затем в Солнечногорск.

Мать будущей писательницы занималась организацией колоний для обездоленных детей. Вслед за ней в трудовую коммуну для беспризорников однажды пришла и юная Валентина. Тогда, в 21 год, Осеева поняла, что её настоящее призвание – дети. Шестнадцать лет – с 1924-го по 1940 год – она занималась воспитанием ребят, оставшихся без родителей.

В первом классе Наташе сразу полюбилась девочка с весёлыми голубыми глазками.

– Давай будем дружить, – сказала Наташа.

– Давай! – кивнула головой девочка. – Будем вместе баловаться!

Наташа удивилась:

– Разве если дружить, так надо вместе баловаться?

– Конечно. Те, которые дружат, всегда вместе балуются, им вместе и попадает за это! – засмеялась Оля.

– Хорошо, – нерешительно сказала Наташа и вдруг улыбнулась. – А потом их вместе и хвалят за что-нибудь, да?

– Ну, это редко! – сморщила носик Оля. – Это смотря какую подружку себе найдёшь!

Мы были одни в столовой – я и Бум. Я болтал под столом ногами, а Бум легонько покусывал меня за голые пятки. Мне было щекотно и весело. Над столом висела большая папина карточка, – мы с мамой только недавно отдавали её увеличивать. На этой карточке у папы было такое весёлое доброе лицо. Но когда, балуясь с Бумом, я, держась за край стола, стал раскачиваться на стуле, мне показалось, что папа качает головой…

– Смотри, Бум… – шёпотом сказал я и, сильно качнувшись, схватился за край скатерти.

Стол выскользнул из моих рук. Послышался звон…