Майкл Векс - Жизнь как квеч. Идиш: язык и культура

Как только свадьбу сыграют, хосн-кале становятся ман ун вайб . В идише есть несколько названий супружеской пары, в зависимости от возраста. Молодые супруги — порл , парочка. С годами порл теряет уменьшительный суффикс — л и превращается в просто «пару», пор . Пожилая чета — порфолк .

Есть несколько необычных супружеских обращений — причем они не такие обидные, как может показаться на первый взгляд. Майн алтер/майн алте («мой старик»/«моя старуха») и еще более выразительные майн алтичкер/майн алтичке («мой старичок»/«моя старушка») на самом деле гораздо нежнее, чем в переводе. В слове алтер , помимо тепла и близости (ср. дружеское «старик», «старина»), есть и еще кое-что. Если вы помните, одним из нетрадиционных средств лечения больного ребенка было новое имя — и зачастую это было имя Алтер. Здесь мы имеем дело с чем-то подобным: муж и жена, называя друг друга стариками, тем самым как бы посылают друг другу тайное благословение, желают долгих лет жизни в попытке обмануть Ангела Смерти. Бывало, что двадцатилетние юноши и девушки называли своих супругов алтерами , чтобы отогнать от них злых демонов; это такой слегка чудной способ сказать «мой муж, чтоб он был здоров».

Среди таких скрытых благословений самыми яркими являются два обращения мужа к жене, уже вышедших из обихода: циѓерсте («ты слышишь?») и ѓер нор («послушай-ка»), что в польском идише обычно произносилось как ѓено . Оба выражения означают «жена». Второе — распространенный оклик; есть известная народная песня, которая начинается словами « ѓер нор ду шейн мейделе» («послушай-ка, красавица»), — но это не объясняет, почему выдающийся раввин и фольклорист Иеѓуда Лейб Злотник (1887–1962), по его словам, в детстве считал, что ѓено — имя его матери. Он думал так до тех пор, пока мать не заболела; тогда по просьбе отца в синагоге прочли молитву о ее выздоровлении. До того Злотник никогда не слышал, чтобы мать называли иначе, чем « ѓено ». Есть старая шутка на ту же тему: «бай ди хсидим ѓот а фрой ништ кейн эйгенем номен — але ѓейсн зей ѓено» («у хасидских женщин нет собственного имени — их всех зовут ѓено »).

Для нашего уха ѓено звучит грубо и обидно, но на самом деле это не так. Еврейский закон запрещает называть родителей и учителей по имени; уважительное обращение распространилось и на других людей, как в случае с мехутоним , которые часто называют друг друга не по именам, а просто мехутн и мехутенесте . Истинно учтивый разговор на идише ведется в третьем лице. Если вас пригласили к себе не очень знакомые люди, они, вероятно, будут называть вас дер гаст , «гость»: «Ци вил дер гаст а глоз тей?» («Не желает ли гость чашечку чаю?»). К родителям обращаются на «ду» («ты»), а к раввину — дер ров («раввин»). Также в третьем лице следует обращаться к служителям синагоги; людям, которые выше вас по общественному положению, родственникам (например, тетям и дядям), с которыми вы нечасто видитесь или с которыми вы когда-то поссорились и теперь пытаетесь помириться… и к любому незнакомцу на улице — его обычно называют просто дер йид , если это мужчина, конечно.

Тенденция использовать формы третьего лица в знак уважения проявляется еще ярче в талмудическом изречении, приписываемом рабби Йоси: «Я никогда не называл свою жену „женой“, а своего вола „волом“. Я звал жену „мой дом“, а вола „мое поле“» (Шабос 118б). В нескольких строках заключена добрая половина еврейского менталитета; слова рабби Йоси почти на две тысячи лет предвосхитили современную теорию языка. Такой подход мудрец объясняет тем, что жена — основа и оплот его дома, а вол — источник жизни. Правда, дальше тот же рабби Йоси утверждает, что он никогда в жизни не смотрел на свой член, но это не меняет сути дела: обращаясь к жене как к неодушевленному предмету, муж тем самым проявлял свое почтение к ней.

Идею подхватил Маѓарил, о котором мы упоминали выше в связи с талейсим . Исходя из высказывания рабби Йоси, вместо «моя жена» он стал использовать немецкое (уже тогда бывшее в ходу в идише) hausfrau , «хозяйка дома», объединив в одном слове обе части Рабби-Йосиного уравнения. К самой жене он обращался « ѓерт ир ништ» («вы что, не слышите?») — так рассказывается в книге «Минѓагей ѓа-Маѓарил» («Правила Маѓарила»), весьма важном для иудаизма произведении: «Согласно обычаю, супружеские пары не называют друг друга по имени; Маѓарил, беседуя с женой, был так почтителен, как если бы он разговаривал с несколькими людьми».

Опуская имя супруги и обращаясь к ней во множественном числе, Маѓарил — по крайней мере, так считал он сам — как бы ставил ее почти наравне со своими родителями и учителями, то есть самыми почитаемыми людьми. То, что кажется нам знаком презрения, на самом деле было знаком уважения, даже благоговения. Когда множественное число стало резать слух — поскольку с женой не годится разговаривать в официальном тоне, — ѓерт ир ништ превратилось в ласковые циѓерсте и ѓер нор .

Вот что значит «безвозвратно утерянный мир», о котором говорят старики; он может нам не нравиться, но так или иначе — люди, говорившие тем языком, хорошо понимали, о чем говорят, и мы не вправе пенять на них за свое собственное непонимание тех реалий.

Кроме циѓерсте и ѓено , есть и другие слова похвалы, уже не столь двусмысленные, но и они могут идти вразрез с нашими сегодняшними представлениями о похвале. Одно из почетнейших званий еврейской жены — берие (не спутайте с похоже звучащей фамилией верного соратника лучшего друга советских физкультурников). Это хозяйка par excellence [35], идеальная жена: она готовит, убирает, воспитывает детей и при этом полна койех (сил) для любви, вернувшись из миквы.

В широком смысле берие — «дока», «знаток своего дела»: Ханеле из а берие аф ойслейгн , «Хана — спец по части правописания». Если же вид деятельности не указан, то берие значит гуте балебосте , «хорошая хозяйка». Слово балебосте включает в себя и другие понятия: (домо)владелица, начальница; в общем, женщина, наделенная достаточной властью, чтобы вершить судьбами не только своих домочадцев, но и кого-то еще. О женщине, занимающей такое положение, могут сказать: «зи трогт ди ѓойзн» («она носит штаны») или даже «зи трогт ди цицес» («она носит цицит», т. е. пучок нитей с кистями на концах, которые по традиции носят мужчины-евреи, привязывая их к четырехугольной одежде).

Еще более высокое звание, чем берие, — эйшес хайел , «добродетельная жена». Это слова из Книги Притчей Соломоновых (Притч. 31:10–31 — «Кто найдет жену добродетельную? выше жемчугов цена ее…»), этот текст читают каждую субботу за трапезой. Эйшес хайел — не просто подруга: она — поддержка и опора мужа, причем порой речь идет о серьезной материальной поддержке. Глагол эйшес хайелен означает «быть деловой женщиной», зачастую даже — единственной кормилицей семьи. Крепко сбитую, угрожающего вида бабу, в которой сочетаются гезунт штик («здоровяк») и зойере вечере («вздорная женщина», дословно — «кислый ужин»), тоже могут в шутку назвать эйшес хайел , как бы «амазонка».