Майкл Векс - Жизнь как квеч. Идиш: язык и культура

Слово небех сумело добраться со славянских территорий на запад потому, что оно было необходимо почти для каждого еврейского разговора. С XV века евреи причитали « ой, небех » по всей Европе и продолжают делать это здесь, в Северной Америке. Без небех многие идишские фразы звучали бы незавершенно. Если вы — пресс-секретарь президента, а президент чувствует себя неважно, то вы скажете: «Президент болен, небех ». Если вы из тех граждан, кто разделяет понятия «должность» и «человек», то тоже скажете небех , пусть даже голосовали за другого кандидата. Но если вы — журналист, претендующий на беспристрастность, то скажете: «Президент болен». Примените этот метод в разговоре о родственниках: вот увидите, по наличию или отсутствию небех вы узнаете все о семейных отношениях собеседника.

Умение вовремя вставить небех так важно, что уже почти стало условным рефлексом (я много лет мечтаю открыть псевдоанглийский паб «Небех и вздох», где никогда не будет того, чего вам хочется: «У вас есть пиво? — Небех»). Неслучайно именно это слово стало одним из первым славянизмов, проникших во все диалекты идиша, — ведь оно так подходит языку, который превратил жалобу в вид искусства.

Некоторые идишисты подчеркивают домашний, уютный характер большинства славянизмов, считая, что «когда в языке встречаются слова-синонимы или близкие понятия, одно из которых — немецкого, а другое — славянского происхождения, то ближе к народу второе, хотя германизм, предположительно, старше» [9] Maurice Samuel, In Praise of Yiddish . Chicago: Henry Regnery Company, 1971, p.28. . Эти славянские заимствования, конечно же, хранят память о штетлах, еврейских местечках. Местечковый дух проник в язык, уже ставший самостоятельным организмом, — и усилил его самостоятельность. Давайте рассмотрим, как это происходило.

Вот самое убедительное доказательство того, что идиш — не просто диалект немецкого, а отдельный язык: немецкие евреи, переселившись на славянские земли, не отказались от своего прежнего языка полностью (в отличие от их французских и итальянских предков). Видимо, идиш лучше всего подошел для выражения их мыслей. Все заимствования из языка новых соседей проверялись по тем же критериям, что и небех когда-то: хорошо ли это для евреев? может ли идиш это использовать?

Славянские слова и структурные особенности сильно повлияли на идиш, но они изменили только его строение, а не настроение. Попав в язык, они лишь усилили его дух. В конце XIX — начале XX века евреи начали массово уезжать из Восточной Европы в Западную и в обе Америки. Эмигранты так решительно избавлялись от славянизмов, что даже великие еврейские писатели — отцы-основатели современной идишской литературы {11} 11 Менделе-Мойхер Сфорим, Шолом-Алейхем, Ицхок-Лейбуш Перец. Их «борьба» со славянизмами описана, в частности, у Макса Вайнрайха в его «History of the Yiddish language» (Max Weinreich. History of the Yiddish Language, Vol.2, Yale University Press, 2008, p. 595). — начали редактировать издания своих книг, убирая из них устаревшие и «ненужные» заимствования. Несмотря на то что их повседневная речь была пронизана этой лексикой, они с легкостью выбросили множество слов из произведений, к тому времени уже ставших классикой литературного идиша. Но вот славянские синтаксические конструкции стали такой важной частью восточноевропейского идиша, что от них нельзя было избавиться, не разрушив саму канву языка. Сейчас они так же явственно слышны в языке, как и сто лет назад.

В современном идише осталось очень много славянизмов, но я хочу подчеркнуть, что сохранившиеся слова либо обозначают непереводимые реалии (например, блинце — у этого блюда нет точного немецкого аналога), либо имеют смысловой оттенок, которого нет у их германских синонимов. Так, германизм нопл («пупок») используется в формальном или техническом контексте — скажем, в беседе с врачом или в научной работе об отсутствии пупка на изображениях Адама и Евы. Но в разговорной речи нопл звучит слегка высокопарно; здесь чаще встречается славянское пупик (часто произносится как пипик ). Так еще называют куриные и индюшиные пупочки; на кошерных обедах в День благодарения и сейчас можно услышать: «Кому положить пупик ?»

У каждого слова — своя сфера употребления. Если вы хотите послать в чей-то адрес истинно еврейское проклятие, то можете сказать: «зол дир дрейен фарн нопл» (но не «фарн пупик» ) — «чтоб тебя на пупе вертело». Вообразите себе такую картину: ваш пупок — отверстие в центре виниловой пластинки, лежащей на проигрывателе; ваш живот (вместе со всем содержимым) крутится, а остальное тело неподвижно. Теперь уберите из этой картины проигрыватель и представьте, что с такими ощущениями вам придется жить.

Видимо, нопл как более «официальный» термин используется здесь потому, что подобные проклятия — нечто вроде злорадных врачебных диагнозов. Если же вы говорите «а данк дир ин пупик» (дословно — «спасибо тебе в пупок») — вот тут нужен именно пупик . Эта фраза переводится примерно так: «Спасибо, что стоял рядом и ничего не делал», «Спасибо ни за что». Мойше Пипик (то есть Моисей Пупок) никогда не станет Мойше Нопл ; это имя нарицательное, означающее «никто», «ноль без палочки», небехл . В переделанном Микки Кацем американском поп-шлягере «You Belong То Ме» есть такие чудесные строки: «Плеск волны и звуки нежных скрипок,/ И с тобою рядом Мойше Пипик» {12} 12 Микки Кац (Mickey Katz, 1909–1985) — американский комик и музыкант, один из первых мастеров «клезмерского кларнета». Автор и исполнитель пародий на американские шлягеры (Кац переделывал тексты песен, вставляя в них идишские словечки). Цитата, которую приводит Векс, — «You’ll love it in the South Pacific, / Some enchanted evening with Moyshe Pipik». .

Но это еще не все. Кроме восточнославянского пупик в идише есть и польский вариант того же слова — пемпик , так называют маленького упитанного человечка, похожего на пожарный гидрант. На польском же это слово означает только «пупок»; возможно, полученное в идише значение — свидетельство того, что среди восточноевропейских евреев преобладают выпуклые, а не втянутые пупки.

Нопл, пупик и пемпик — примеры того, как значение слова сужается из-за обилия синонимов. Когда понадобилось как-то назвать пупок, идиш вдруг обнаружил, что у него embarras de richesses [10] Чересчур богатый выбор (фр.) . , и решил воспользоваться этим излишком. Однако славянские языки не только принесли в идиш новые оттенки лексических значений, но и изменили уже существующие выражения (в том числе взятые из нееврейских культур). Прекрасный пример тому — одна из популярнейших еврейских идиом, бобе-майсе («чепуха на постном масле», «враки»). Сейчас мы увидим, как западный идиш «обработал» романский материал и как потом славянские языки «обработали» их обоих.