Григорий Огибин - Говорить как Путин? Говорить лучше Путина!

Однако если вы все же решились пошутить, то вот еще одна техника, гарантированно вызывающая смех публики. По сути это та же ирония, то есть игра с переносным и буквальным смыслом слов. Но только перед тем, как предъявить слушателям заготовленную шутку, их можно к этому подготовить. Задать наводящий вопрос, например. Или другим способом заставить их собраться и сосредоточиться в ожидании чего-то необычного. Эта техника называется интригой, и о ней уже было сказано несколько слов в разделе об аргументации [27].

Напомним приводившийся ранее пример. На вопрос журналиста немецкой газеты «Шпигель» о том, как Путин относится к тому, что канцлер Германии Герхард Шредер назвал его «демократом чистой воды», он ответил:

Я считаю себя абсолютным и чистым демократом. Но вы знаете, в чем беда? Даже не беда, трагедия настоящая. В том, что я такой один… После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем.

Начало этого ответа («Я считаю себя абсолютным и чистым демократом. Но вы знаете, в чем беда?») заставляют слушателей напрячь внимание, интригуют их. Похоже, сейчас начнется что-то интересное. И когда все уже готовы внимать президенту, он включает иронию («В том, что я такой один… После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем»). Интрига многократно усиливает иронию, особенно если интрига удалась. К сожалению, этот эффект симметричен, то есть неудачные шутки в таком оформлении прозвучат значительно хуже, чем без него. Но есть и хорошая новость: плохие шутки люди обычно быстро забывают, а хорошие запоминают надолго. Вот несколько исторических примеров:

«Тогда президент Рейган сделал одну очень умную вещь. Он уволил всех университетских экономистов в Вашингтоне». Гарольд Макмиллан

«Политик должен уметь предсказать, что произойдет завтра, через неделю, через месяц и через год. А потом объяснить, почему этого не произошло». Уинстон Черчилль

В последнем примере первое предложение заставляет слушателей напрячься в ожидании, потому что это банальность. Все и так знают, что политик должен предвидеть будущее. Зачем же Черчиллю говорить общеизвестное? Значит, сейчас он скажет что-то интересное. И ведь так и получилось: второе предложение полностью меняет смысл первого. Оказывается, политику не нужно уметь точно предсказывать будущее. Главное – уметь объяснить, почему предсказание не сбылось.

Очень яркий пример интриги – ответ Путина на вопрос по поводу слухов о его богатстве:

«Я самый богатый человек не только в Европе, но и в мире: я собираю эмоции, я богат тем, что народ России дважды доверил мне руководство такой великой страной, как Россия, – считаю, что это самое большое мое богатство». (Большая пресс-конференция 14 февраля 2008 г.)

Итак, в этом разделе были рассмотрены следующие риторические техники:

□ контраст (противопоставление);

□ триада и повтор;

□ ирония и интрига.

Их правильное применение позволяет привлечь внимание к сказанному, коротко и емко сформулировать мысль, а также создать целостное впечатление от выступления.

Все эти техники, за исключением иронии, касаются искусства расставлять слова. Ирония же тяготеет к техникам, касающимся искусства подбирать слова, которые нам предстоит рассмотреть в следующей части.

Присмотритесь к тому, как мы разговариваем друг с другом каждый день. Понаблюдайте за собой и своими знакомыми, и вы увидите, что большую часть времени мы рассказываем истории, пересказываем друг другу какие-то случаи из жизни. Да что там обыденные разговоры – ни одна статья, передача, книга не обходится без огромного количества конкретных примеров.

Вот, например, для иллюстрации начало одной из басен Крылова:

И дальше на протяжении 29 строк рассказывается история в красках. Хотя, казалось бы, основная мысль уже раскрыта целиком и полностью в первой строке и дальше читать совсем не обязательно. Пожалуй, если бы в повседневной речи мы могли обойтись без примеров и историй, одними лишь общими утверждениями, мы бы по большей части молчали. А уж сколько бумаги бы сэкономили…

Пожалуй, если бы в повседневной речи мы могли обойтись без примеров и историй, одними лишь общими утверждениями, мы бы по большей части молчали.

Отличным примером того, насколько важны конкретные истории, служит социальная реклама (речь, конечно, о видеороликах). Именно социальная, потому что коммерческая реклама по определению рекламирует конкретный продукт и потому наличие конкретных примеров в ней не удивительно и не показательно. А вот социальная реклама создается с целью убедить людей в верности некоей абстрактной мысли: что курить вредно, что водить автомобиль следует осторожно и всегда нужно пристегиваться ремнем безопасности и т. п. К тому же убеждать приходится в вещах, которыми люди склонны пренебрегать, недооценивать их значение, да и просто считать их неудобными, как те же ремни безопасности.

Обратите внимание, что в действительно запоминающихся роликах обычно показан не только сам герой, с которым что-то происходит, но и какая-то часть его жизни, его дом, близкие, то, что предшествовало ключевому событию, и как на него реагировали все участники истории. Мы начинаем относиться к героям истории как к живым людям, таким же, как мы, и от этого банальные правила и сухая статистика приобретают личностный смысл.

Действительно, когда вживую видишь последствия неаккуратного вождения, поневоле будешь осмотрительнее на дороге. Известный автомобильный журналист Джереми Кларксон так начал одну из своих статей:

За последний год в Британии умерло свыше пяти миллионов человек. За все то время, что я живу, умерло 250 миллионов человек. Но только вчера я увидел первый в моей жизни труп.

Он лежал на обочине сельской дороги под Йоханнесбургом…

С тех пор я не могу отделаться от этой картины…

После того, как я впервые в жизни увидел мертвое тело, я действительно немного снизил скорость. Прошлым вечером, вернувшись в Лондон, я выехал на обгон в ситуации, когда был на 98 % уверен в том, что дорога впереди пуста. Но тут передо мной встал образ этого несчастного со свернутой шеей, и я отказался от маневра, не успев его начать.

Убедительная сила конкретных примеров двояка. Во-первых, примеры, конкретные факты подтверждают общий принцип, общую мысль говорящего.