Array Array - ВВЕДЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИЕ (Курс лекций)

Плодотворно изучаются в настоящее время также вопросы контактных связей между макросемьями и их дочерними языками. Специальному анализу были подвергнуты, например, связи афразийских и северокавказских языков. При этом выяснилось, что праязыки этих двух семей (древнейших представителей соответствующих макросемей) не контактировали друг с другом, хотя оба они локализуются в Передней Азии. Лексических схождений между этими праязыками почти нет за исключением небольшого числа сближений в области базисной лексики. Языковые, а, следовательно, и культурные контакты между этими языками начались уже после распада не только афразийского, но и северокавказского единства.

С восточнокавказскими языками, по-видимому, независимо друг от друга контактировали семитские, чадские и кушитские языки, а с западнокавказскими - только ливийско-гуанчские. Важным обстоятельством при этом является отсутствие лексических совпадений между египетскими и кавказскими языками. На основании этого и ряда других соображений допустимо предположение, что указанные контакты имели место в северных районах Передней Азии в V-IV тыс. до н. э. Существенным представляется также то обстоятельство, что языковое и культурное влияние не было односторонним, скажем, из афразийских языков в северокавказские или наоборот. Заимствования шли в обе стороны, отражая обширные и тесные связи между этими языками и взаимовлияние соответствующих культур.

Изучались также контакты северокавказских языков с двумя другими ностратическими семьями: индоевропейской и картвельской. Контакты между ними начались несколько раньше: в этих случаях лексические сближения наблюдаются на уровне праязыков. После их распада контакты в обоих случаях продолжались. Известны восточнокавказско-картвельские сближения (древних схождений с западнокавказскими языками практически нет); специально изучались кавказские заимствования в отдельные группы индоевропейских языков. Направление заимствований в обоих случаях было, в отличие от связей с афразийскими языками, преимущественно из кавказских языков. Подобное обстоятельство лишний раз подчеркивает важность данных кавказских языков и их древнейших состояний для изучения древнейшей истории Востока. Наличие северокавказских заимствований в индоевропейский праязык служит серьезным аргументом в пользу широко дискутируемой в современной науке гипотезы о том, что прародина индоевропейцев локализуется в Передней Азии.

В результате исследований подобного рода вырисовывается довольно сложная картина взаимодействия языков Передней Азии в VI-IV тыс. до н. э., когда на этой территории активно контактировали народы, говорившие на ностратических и северокавказских языках. Важной особенностью подобных контактов является тот факт, что в них участвовало преимущественно неолитическое население региона. Более древние связи пока не обнаружены.

Одновременно или несколько позже, чем переднеазиатский центр контактов в древней Азии, существовала еще одна зона контактов, захватывающая ностратические и сино-кавказские языки. В эту зону включаются также австронезийские языки, входящие в австротайскую макросемью. Данных об этой зоне контактов известно существенно меньше. Выявлено определенное число лексических сходств между дравидийскими и сино-тибетскими языками. Есть основания считать, что имелись контакты между дравидийскими и австронезийскими праязыками. Специально изучается культурная лексика, общая для сино-тибетских и австронезийских языков. Анализ подобных попарных схождений позволил выделить небольшой список слов, представленных одновременно во всех трех праязыках. К сожалению, пока не удается проследить направление и источник заимствований. Неясно также, входили ли в эту зону контактов слабоизученные австроазиатские языки. Однако само существование подобной зоны контактов сомнения, по всей видимости, не вызывает. Возможно, что именно с ней связано возникновение южногималайского центра становления производящего хозяйства. При этом участие в нем народов, говоривших на ностратических и сино-кавказских языках, ясно указывает на переднеазиатское культурное влияние.

Как показывает изучение древнейшего родства языков, ностратический праязык не представляет собой некое полумифическое образование неясного статуса или "первичный язык человечества", как предполагают некоторые критики этой теории. Он является такой же реальностью, как, скажем, славянский или германский праязыки, стоящие в ряду подобных им реконструкций, отличаясь от них только большей древностью.

В этой связи уместен вопрос о том, существуют ли какие-либо связи между известными древними макросемьями. Ответить на этот вопрос пока крайне трудно. Дело в том, что сравнительно-историческое языкознание не располагает методикой, позволяющей продемонстрировать отсутствие родства двух сопоставляемых языков или семей. Поэтому нельзя отвергать возможность родства между ностратическими и, скажем, сино-кавказскими языками. Известно определенное число морфем, совпадающих в этих, а в ряде случаев представленных также и в других макросемьях. Ряд подобных сходств, по-видимому, не может быть случайным (звукоподражания и т.д.): он указывает на возможность более глубокого родства или ранних языковых контактов.

В XIX в. достойным объектом лингвистики как науки считали древние языки и поиски “праязыка”. Изучение живых языков предоставляли школе, резко отграничивая эту область от науки. Успехи диалектологии, описывающей живые говоры, изучение языков народов, живущих в колониальной зависимости, и потребность в более серьезной постановке преподавания родного и иностранных языков выдвинули перед лингвистами новые задачи: создать методы научного описания данного состояния языка без оглядки на его происхождение и прошлое.

Практика вызвала и теоретическое осмысление. Крупнейшие ученые конца XIX начала XX в. - Ф.Ф. Фортунатов, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф. де Соссюр и другие - выдвинули теоретические основы научного описания данного языка в данную эпоху. Ф.Ф. Фортунатов разработал принципы описательной грамматики, И.А. Бодуэн де Куртенэ разделял лингвистику на статическую (описательную) и динамическую (историческую), различая в фонетике и грамматике явления сосуществования (Nebeneinander - “рядом друг с другом”) и последования (Nacheinander - “следом друг за другом”). Но, пожалуй, наиболее подробно рассмотрел этот вопрос Ф. де Соссюр.

Основной его тезис состоит в том, что “в каждый данный момент речевая деятельность предполагает и установившуюся систему, и эволюцию; в любую минуту язык есть и живая деятельность, и продукт прошлого”. Отсюда вытекает идея синхронии и диахронии.