Чэнь Сяомин - Тенденции новейшей китайской литературы

и избиения помещиков приводят к удовлетворению революционных чувств. Ненависть и жестокое избиение помещиков исполнены благородства в революционной системе ценностей, так как являются доказательством освобождения крестьян от гнета. В финале Цянь Вэньгуй пишет бумагу о признании своей вины перед крестьянами, а все его имущество делят на части. Помещика оставляют в живых, чтобы он влачил жалкое существование.

Итак, особенность революционной литературы заключается в замене гуманистического принципа любви, которого придерживалась литература просвещения, ненавистью классовой борьбы. Если в мир нести лишь любовь, то любить нужно всех людей и даже врагов воспринимать как друзей. Однако к друзьям нельзя подходить с позиции классовой борьбы – это затруднит осуществление революции. Поэтому необходимо любовь отодвинуть на второй план и пестовать в себе чувство ненависти. Конечно, в революционной литературе еще сохраняется «мелкобуржуазное чувство любви», унаследованное от литературы просвещения, и оно то и дело обнаруживается где-нибудь в произведении. Нарратив революционной литературы не может полностью исключить концепцию любви. Подчиняясь классовой ненависти, она все-таки появляется на страницах книг.

Любовь и ненависть изолируются друг от друга классовыми отношениями, ненависть при этом обладает более выразительной силой в революционном творчестве, чем любовь. Кульминация революционного нарратива закономерно вызывается ненавистью, а сила классовой борьбы достигает максимума именно в такие моменты.

Вооружившись «яньаньскими тезисами» Мао Цзэдуна, творчество освобожденных районов стало стремительно развиваться, и вскоре появилось множество значимых произведений. В них была создана серия образов крестьян нового типа, которые пробудили свое сознание в ходе борьбы с помещиками и стали основной силой революции. Эти произведения сыграли важную роль в поднятии боевого духа рабочих, крестьян и солдат и в распространении революционных идеалов.

На начальном этапе развития революционной литературы одним из первопроходцев стал Чжао Шули [96]. Выходец из низших слоев населения, он сумел прочувствовать революцию на собственном опыте. Отражение личного опыта в творчестве позволило ему добиться естественности и живости повествования. До этого почти вся революционная литература рассматривалась в рамках традиции «движения 4 мая» и революционный дух передавался через призму взглядов городской образованной молодежи. Теперь же, благодаря Чжао Шули, который говорил от имени деревенских людей, революция обрела подлинно народную сущность. Революционная литература нашла в лице беднейших слоев из деревни своих самых горячих сторонников. Разумеется, Чжао Шули – символ своей эпохи, а революционная литература была тем направлением, источник которого всегда вызывал сомнения. Появление Чжао Шули доказало правдивость тезиса Мао Цзэдуна о том, что «источник литературы и искусства – в самой жизни». Все предыдущие деятели литературы и искусства были связаны с книжным знанием и академической традицией, но Чжао Шули порвал с этой традицией и явился подлинно народным писателем. Он стал тем, кто открыл этот литературный источник.

Современная литература Китая наконец смогла переместиться из капиталистического города (Шанхая или Пекина) в деревню, сконцентрировавшую в себе все революционные силы. Революционная литература получила новый хронотоп. Оставаясь литературой модерна, она больше не была обязана формироваться в городских условиях, а могла взращиваться в деревне. Это был настоящий прорыв в развитии современной литературы на мировом уровне.

Чжао Шули с юности участвовал в сельском труде, с детства полюбил народное творчество и местные музыкальные оперы. Отец, Чжао Хэцин, был мастером на все руки, разбирался в астрологии и медицине, часто брал сына на выступления деревенских любительских коллективов, которые играли на восьми видах музыкальных инструментов [97]. Это позволило Чжао Шули познакомиться с народной жизнью, узнать о трудностях простого люда, о его талантах и способностях. В 11 лет он начал учиться в домашней школе, в 19 поступил в провинциальное педагогическое училище уезда Чанчжи [98], где познакомился с идеями «движения 4 мая», в том числе «движения за новую литературу», и от веры в «три народных принципа» [99]перешел к коммунистическим убеждениям. В училище Чжао Шули был активным, успешным учеником и благодаря этому поступил учителем младших классов в уезд Циньшуй. Однако вскоре он был схвачен властями, а после освобождения не смог устроиться на постоянную работу и перебивался случайными заработками: продавал свои каллиграфические надписи, подрабатывал лекарем, посыльным, писцом, домашним учителем – в общем, вдоволь хлебнул горя. Творческую деятельность он начал в конце 1920-х годов. В 1930 году опубликовал свой первый рассказ «Железный бык возвращается на работу», в котором отразил жизнь крестьянина. В начале войны с Японией Чжао Шули вступил на путь революции и словно заново родился. В 1937 году он принял участие в Союзе спасения родины от японской агрессии, в 1939 году начал редактировать газеты «Хуанхэ жибао, «Канчжань шэнхо» и «Чжунгожэнь».

Последовательно занимал должности председателя народного комитета и руководителя театральной труппы, затем был назначен главным редактором «Хуанхэ жибао». Летом 1943 года его отправили на учебу в партийную школу ЦК КПК в Северном Китае. Яньаньское движение за упорядочение стиля в работе и «яньаньские тезисы» оказали большое влияние на писателя. Его жизненный опыт и творческие устремления получили простор для развития, а произведения стали широко популярны.

В сентябре 1943 года повесть Чжао Шули «Женитьба Маленького Эрхэя» была опубликована издательством «Хуабэй синьхуа шудянь» и быстро приобрела популярность в освобожденных районах, а также стала настоящей сенсацией в районах под контролем Гоминьдана. Повесть рассказывала о борьбе молодой пары – Сяо Эрхэя и Сяо Цинь – за свободное вступление в брак, о преодолении ими многочисленных феодальных препон и о благополучном завершении их пути, счастливой свадьбе. Повесть воспевала моральный облик нового поколения крестьян в освобожденных районах, высмеивала отсталые феодальные привычки, обличала уродливый облик помещиков-самодуров. Она показывала оптимистический настрой, который подарила крестьянам новая жизнь в освобожденных районах, отображала обязательства новой революционной системы перед крестьянами в улучшении условий их жизни, в частности – право людей на самостоятельный выбор спутника жизни. Повесть показала неминуемую гибель феодальных порядков. Повесть передавала подлинный дух деревни, неприукрашенную разговорную речь, детали жизни настоящего сельского быта. Она продемонстрировала читателям эстетические настроения, отличные от европеизированной прозы «движения 4 мая», дала почувствовать китайский национальный колорит.