Ричард Овенден - Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней

В собрании Бодлианской библиотеки есть первое издание пьес Шекспира (1623), Библия Гутенберга (ок. 1450), а также рукописи и документы со всего мира – к примеру, составленная Селденом карта Китая позднего периода Мин или иллюминированный шедевр «История Александра Великого» XIV века. С каждым из этих экземпляров связана своя увлекательная история о том, как они пережили века, прежде чем оказаться на полках. Фактически это собрание собраний – и истории о том, как эти собрания там оказались, помогли создать библиотеке ее славу за последние 400 лет [15].

На мое собственное образование вплоть до восемнадцатилетнего возраста во многом повлияла возможность пользоваться публичной библиотекой моего родного города Дил. Именно в этом здании я открыл для себя радость чтения. Все началось с бегства от реальности посредством научной фантастики (в особенности Айзека Азимова, Брайана Олдисса и Урсулы К. Ле Гуин). Затем я стал читать Томаса Харди и Д. X. Лоуренса, а также зарубежных авторов: Германа Гессе, Гоголя, Колетт и многих других. Узнав, что в библиотеке можно брать виниловые пластинки, я обнаружил, что классическая музыка состоит не только из увертюры Чайковского «1812 год», что есть еще и Бетховен, Воан-Вильямс, Моцарт. Я мог читать «серьезные» газеты и литературное приложение к «Times». И все это бесплатно – что имело немаловажное значение, поскольку моя семья была небогата и денег на покупку книг не хватало.

Библиотекой, как тогда, так и сейчас, заведовало местное правительство. Доступ к большей части ее услуг бесплатен и финансируется из местных налогов на основе положений, впервые введенных в Акте о публичных библиотеках 1850 года. В то время ряд политиков выступал против подобной идеи. Пока закон проходил через парламент, представитель консервативной партии полковник Сибторп скептически высказывался о важности чтения для рабочего класса на том основании, что сам он «вообще не любил читать, а когда учился в Оксфорде, терпеть этого не мог» [16].

Введенная данным законом система публичных библиотек заменила собой мешанину из дарственных книжных собраний, приходских библиотек, книжных полок в кофейнях, рыбацких читален, а также библиотек по подписке и книжных клубов, являвшихся продуктом «эпохи развития» и концепции «полезных знаний». Этот термин вырос на почве идей XVIII века. В 1767 году группа выдающихся личностей, включая Бенджамина Франклина, основала Американское философское общество для «продвижения полезных знаний». В 1799 году был основан Королевский институт для «распространения знаний и содействия всеобщему применению полезных механических изобретений и усовершенствований». При обеих этих организациях для поддержки их деятельности имелись библиотеки.

Библиотеки играли ключевую роль в продвижении всеобщего образования, что шло на пользу не только отдельной личности, но и обществу в целом. Столетие с лишним спустя Сильвия Панкхерст, вдохновенная поборница прав женщин, писала директору Британского музея, запрашивая допуск в читальный зал тамошней библиотеки: «…поскольку я желаю ознакомиться с различными правительственными публикациями и другими работами, к которым я не могу получить доступ иным способом». В конце своего сопроводительного письма она упомянула тему своей работы: «получение информации о занятости женщин» [17].

Акт о публичных библиотеках дал местным властям возможность учреждать общедоступные библиотеки и оплачивать их за счет «тарифов» (как тогда назывались местные налоги), но данная система была полностью добровольной. Лишь в 1964 году Акт об публичных библиотеках и музеях обязал местные власти обеспечивать библиотеки средствами, и данная система сегодня занимает вполне определенное место в общественном сознании как часть национальной инфраструктуры всеобщего образования [18].

Несмотря на это, публичные библиотеки в Великобритании несут на себе бремя давления, которое сменяющие друг друга правительства оказывают на доступные местным властям бюджеты [19]. Местным властям приходилось принимать весьма непростые решения, многие из которых сказывались на судьбе библиотек и архивов графств. В 2018–2019 годах в Великобритании работали 3583 публичные библиотеки по сравнению с 4356 в 2009–2010 годах, то есть 773 из них закрылись. Чтобы оставаться открытыми, библиотеки во многих общинах все в большей степени зависят от волонтеров – число занятых в данном секторе упало до менее чем 16 000 [20].

За сохранение знаний ведется решительная борьба во всем мире. После падения режима апартеида в Южной Африке для оздоровления расколотого общества был принят подход, заключавшийся в том, чтобы «честно хранить память о страданиях прошлого, позволяя объединенной нации ссылаться на это прошлое как на побуждающую силу для великих преобразований» [21]. В качестве способа «обращения к тяжелому прошлому» была создана Комиссия по установлению истины и примирению [22]. Задача комиссии заключалась в поддержке общественных изменений мирным путем, при одновременном рассмотрении положительных и отрицательных сторон недавней истории, а также ее влияния на общество и на отдельных граждан. Помимо политических и юридических комиссия также ставила перед собой исторические, моральные и психологические цели. Одна из целей продвижения закона о национальном единстве и примирении состояла в том, чтобы установить «как можно более полную картину природы, причин и объема грубых нарушений прав человека». Партнером в данном случае выступал Национальный архив Южной Африки, персонал которого непосредственно обеспечивал надлежащее обращение к событиям прошлого и доступность информации для народа. В Южной Африке, однако, главное значение придавалось не открытию государственных архивов с целью показать «природу, причины и объем» происходившего, как было в Восточной Германии после краха коммунизма в 1989 году, но скорее самим слушаниям, где в процессе свидетельских показаний создавалась обширная устная история, образовавшая новый архив.

Чиновники южноафриканского режима апартеида массово уничтожали документы, что постоянно становилось препятствием для членов Комиссии по установлению истины и примирению. В своем последнем докладе они посвятили уничтожению записей целый раздел, прямо заявив: «История апартеида в числе прочего является историей систематического замалчивания тысяч голосов, которые могли стать частью памяти нации». Доклад возлагал вину на правительство: «Трагедия заключается в том, что бывшее правительство преднамеренно и систематически уничтожало гигантские объемы государственных документов в попытке избавиться от улик и таким образом приукрасить историю деспотического режима». Уничтожение документов подчеркивало критически важную роль, которую те играли: «Массовое уничтожение архивов… оказало серьезное воздействие на общественную память Южной Африки. Бесследно исчезло огромное количество официальной документальной памяти, особенно касавшейся внутренних механизмов государственного аппарата безопасности режима апартеида» [23].