Irma Narbut - Поэтика публицистики К. Симонова 1941—1945-х годов

В.П.Астафьев схож с К. Симоновым в своем опыте войны и взгляде на войну как на великую трагедию народа, русского человека. Война не забывается: «Я все помню. Память действительно милосердна, в обычной жизни многое стирается, мне война 10 лет снилась и перестала. Но в подсознании-то откладывается, его не обманешь, и когда садишься писать – ты ведь с ним выходишь на связь, с этим своим вторым я, которое и есть бессмертная душа, я думаю. Оно все про тебя знает, все понимает. Ты в жизни от него прячешься, но пишешь-то им, из него. Так что память есть, есть, – другое дело, что она лучше была до контузии. Не-ет, русский человек живуч, да если он еще повоевал…» [там же].

Быков

Незадолго до смерти другой писатель-фронтовик Виктор Некрасов напечатал статью «Об «окопной правде» и прочем». В конце ее он цитировал писателя-фронтовика Василя Быкова: «От умения жить достойно очень многое зависит в наше сложное, тревожное время. В конечном счете именно наукой жить достойно определяется сохранение жизни на Земле. Жить по совести нелегко. Но человек может быть человеком, и род человеческий может выжить только при условии, что совесть людская окажется на высоте…". После этих слов Быкова Некрасов написал: «Как хорошо сказано… Да, жить по совести нелегко… А если к тому же запрещено? А может быть, даже и наказывается? С каким трудом пробивалась та самая, то пацифистская, то ремарковская «окопная правда» про Великую нашу Отечественную войну». Заканчивалась статья Некрасова нестерпимо горькими строками: «Бог ты мой, как трудно быть русским писателем. Как трудно жить по совести…"[2,27].Эта горечь о войне объединяла произведения Симонова и белорусского писателя Василя Быкова, чьи произведения о войне, как и произведения К. Симонова, были переведены на многие языки мира. В самом начале шестидесятых в «Дружбе народов» была напечатана его повесть «Третья ракета» о войне и почти одновременно вышла книжка «Журавлиный крик», в которой была повесть и несколько рассказов о войне.

Первые повести Быкова свидетельствовали, что «окопная правда» – с трудом пробивающее себе дорогу к читателю широкое литературное явление, рожденное незамутненной памятью о реальной войне ее непосредственных участников [там же]. «Действительно, – писал В. Быков, – очень многого из настоящей правды о войне мы не сказали, мне кажется, что мы еще идеализируем и работаем по старым, во многом от сталинской школы канонам, не столько вглубь, сколько вширь. Неудивительно поэтому, что при сравнении даже лучших наших произведений о войне… мы зачастую выглядим до жалкости убого. А ведь время идет, уходят из жизни те, кто вынес на себе всю тяжесть войны, и грядущим поколениям останется пропагандистская литература, сработанная по утилитарной мерке каждого данного времени, а вовсе не по большой мерке правды. Некрасов, Казакевич, Бакланов, Бондарев, еще пять-восемь человек, по-настоящему правдивых и высокоталантливых, но ведь это для такой страны до обидного мало.

Конечно, нужна гражданская смелость и нужен талант… От войны у меня так много в голове и на сердце, что, думается, хватило бы на всю жизнь. Военная тема неисчерпаема…» [там же].

Судьбы героев военной публицистики К. Симонова были трагичны, как и судьбы героев В. Быкова. «Опять и опять под губительным пулеметным огнем атакуют они немцев, закрепившихся на каком-то безвестном холме, который на военном языке именуется господствующей высотой. Опять и опять оголодавшие, одетые бог знает во что, зимой мерзнущие до костей, летом заедаемые комарами, идут партизаны на задание – жечь мост, или подрывать «железку», или разжиться для отряда каким-нибудь харчем, – идут, не ведая, что ждет их на этой лесной опушке или на ближайшем хуторе. Опять и опять сжимает страшное кольцо «блокировки» волчья стая карателей. Горит вокруг лес, горят вёски (сёла), горят люди, и не дай бог живым – на муки, на пытки – попасться в лапы этим зверям…

И вместе с героями автор – под пулеметные очереди, не дающие поднять головы, по горло в болоте, окруженном полицаями, на костоломном допросе в немецкой комендатуре, в горящей хате, изнемогая от жара, задыхаясь в дыму.

Снова и снова переживал он войну – и свою, «лейтенантскую», и чужую, но чужую теперь тоже, как свою. Те, кому пришлось воевать, знают, какое нелегкое это дело после госпиталя, где в тебя не стреляют, не бомбят, три раза в день кормят, спишь на простыне, правда, раны болят, иногда очень, но постепенно это проходит. Как трудно после госпиталя снова возвращаться на передовую – хорошо знаешь, что тебя там ждет. И все-таки подштопали тебя, здоровье позволяет, возвращаешься. Долг требует, твое место сейчас на передовой», – пишет о В. Быкове, его «огненной» прозе Лазарь Лазарев, автор книги о К. Симонове [44,255].То же можно было бы сказать и о «документалистике» Симонова.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.