Виктор Панько - Монологи

Хрусталём в пустом окне;

Многим холодом утешил,

Но… весна дороже мне!..

Нам её простор дыханья

В сотни раз тебя милей!..

Полон иней полыханья,

Но от него здесь не теплей!..

О глазах той Северянки

Ты опять мне говоришь…

– Был во власти я Обманки,

Но – бронёй сейчас горишь!..

Покидаю, брат, равнины,

Что сребрил ты при луне,-

Я хочу согреть седины

В Чёрной Персии огне!..

Такой поворот событий обьясняется самой обстановкой, наступившей и в личной биографии поэта. Он мечтал найти приют и личное счастье в Беларуси. Но и в его личной жизни, и в коллективной биографии народа после распада бывшего СССР, когда значительно усложнилась жизнь простого человека, появилась неуверенность в завтрашнем дне. Тысячи людей стали «челноками», были вынуждены покидать родные края в поисках заработков за рубежом. Многие поехали как раз на юг, в Турцию, Грецию.

Не осуществились надежды и планы поэта, пережившего в связи с этим потрясения и психологический дискомфорт.

***

Здравствуй, старая чинара,

Ты – по-прежнему стройна!..

Под тобой хлебну отвара,

Что согрела мне луна…

Здесь теплом всё ночью дышит,

Здесь нет Севера тоски;

Тут зурну лишь ухо слышит

И не жмут мой ум тиски!..

Здесь легко туманы тают,

Здесь не мёрзнет брег реки;

Тут поэты дни листают

Пальцем девичьей руки!..

Здравствуй, старая чинара,

Под тобой звучит зурна…

Да и я хлебну отвара,

Что согрела мне луна…

К «Северу» отношение лирического героя явно меняется, «Север» теперь навевает тоску, которой не было раньше. Остаётся надежда обрести счастье и покой, возвратившись в объятия черноглазой Шаганэ.

Я о Севере мечтал,

Под берёзой хмель вкушая,

Но… от Севера устал,-

Ведь – на Юге кущи рая!..

Тут о милой Шаганэ

Пел в стихах Есенин;

Здесь – Босфор в златой луне

Тих, широк, но не надменен!

Распахни мне тёмны очи,-

Летом Персии согрей!..

Холодны во ржи мне ночи,-

Так скорей их хлад развей!..

Веет на «Севере» холодом 90-х годов 20-го века. И в стихах Иванова звучит обида, появляются трагические ноты:

***

Не утихла в сердце рана,

Что мне Север злой нанёс,

И душа – как шкура рвана,

Что надел мой старый пёс!..

Раны – солью не залечишь,

Васильки – не хмеля вкус!..

Север, Север! Всё калечишь,

Жизнь мою, свивая в ус!..

Но не ты один на свете!

Слава Богу – Юг нам есть!..

Серых глаз я ждал в привете,

Но – быстрей Ирана весть!..

Не застыла в сердце рана,

Что мне Север здесь нанёс,

И душа – как шкура рвана,

Что надел мой старый пёс!..

Даже представить себе такой поворот темы у Есенина невозможно. Его поэзия светлой грусти превращается у Иванова во второй части цикла в протест, недоумение, близкое к ненависти. И вот тут в полную силу звучит трагическое чувство из-за понимания того, что ответа на вопрос о том, как спастись от холода и почему всё это происходит, невозможно найти ни в снегах Севера, ни в жаркой Персии. Следуют глубокие философские размышления:

Слаще мне снегов привета

Жаркой Персии вино,

Но… и в нём мне нет ответа –

Отчего в душе темно?..

Не заменят зори лалы,

И любовь – не злата пуд!..

Пусть звенят с вином бокалы,

Но всё это – хмеля блуд!..

Не покоя сердце просит,

Не в Аид спешит душа;

Не затем Земля нас носит,

Чтоб уснули, не дыша!..

Дверь, забытую, от рая

Всё стремимся отыскать,

И живём – с судьбой играя,

Всех пытаясь обскакать!..

Завершает цикл обращение лирического героя к бывшей любимой Северянке, обращение, переполненное отнюдь не светлыми и радостными чувствами, а горьким разочарованием и пониманием того, что « и за далью океана уж покоя не сыскать»

Я хочу лишь на Босфоре

Пить вино, стихи читать…

Быть с тобой всегда лишь в ссоре,-

Вот, что Ты могла мне дать!..

Ты осталась Северянкой –

Без любви и без тепла;

Оказалась лишь обманкой,

Хоть – все жилы мне прожгла!..

Я уйду по чисту полю

В час теплеющей зари,

Всё пущу с души на волю, -

Всё теперь – огнём гори!!!

Мне за далью океана

Уж покоя не сыскать;

Полон сердцем я обмана,

Хоть пытался не впускать!..

Но для тех, кто верит евам

Разве есть конец иной?!..

Я молился Божьим Девам,-

А погублен, ведь, – земной!!!..

Автор сглаживает, всё же, это тягостное чувство, утверждая в самом конце идею о том, что, несмотря на всё пережитое, вера, доверие, любовь, доброжелательные отношения к людям, к миру могут наладиться.

В этой мысли он старается убедить читателя концовкой:

ЭПИЛОГ

Я прекрасной Шаганэ

Стих упрямый посвящал…

Ведь Её лишь при луне

С музой смуглой навещал…

Но Персидские мотивы –

Сам Есенин написал;

Под Рязанью, в злате нивы,

О Ширазе он мечтал!..

Ту мечту сквозь дым столетья

Как болезнь я подхватил,

Хоть иные лихолетья

Дух мой шалый захватил!..

И, хотя сирень сияет

Мягким светом на заре,-

Сердце больше не пленяет

Праздник птичий во дворе!

Жду веселия для всех:

Чтоб весна – всегда звучала,

Чтоб людей счастливый смех

Потрясал миров начала!..

Вот тогда отпустит душу

Слишком ранняя печаль,

Вот тогда стену разрушу

И пойду с Тобою вдаль!..

Параллели, говорят одни математики, не сходятся. Фантасты и лирики утверждают обратное – сходятся.

Я попытался, не становясь на одну из этих точек зрения, проследить за параллелями двух поэтических тропинок, по которым прошли два поэта. Может быть, мне это удалось не в полной мере. Но работа над этим материалом подтолкнула и меня окунуться в «Восточные напевы» и написать, подобно Есенину и Иванову, следующее стихотворение:

ВСПОМНИ, ШАГА, ОБО МНЕ

Вспомни, Шага, обо мне.

Неужто – ты меня забыла?

Ах, как давно всё это было…

Мы сидели в чайхане.

Шага, Шага, Шаганэ….

Тогда мы встретились случайно.

Я – иностранец молодой,

Ты – тайна, скрытая чадрой,

Чем интересна чрезвычайно.

Шага, Шага, Шаганэ….

С тобой беседовал Есенин,

А рядом с ним был Иванов.

Я слышал лишь обрывки слов

Вашей дружеской беседы,

Шага, Шага, Шаганэ….

Сидел, не смея подойти,

Из-под чадры ты вдруг взглянула,

И отозвалось сердце гулом,

И наши встретились пути.

Шага, Шага, Шаганэ….

Хоть не сказала и полслова,

И чувств не следовал поток,

От взгляда вдруг ударил ток,

И под чадрой ты скрылась снова.

Шага, Шага, Шаганэ….

Ты помнишь, Шага, обо мне?

Неужто – ты меня забыла?

Ах, как давно всё это было –

Та наша встреча в чайхане!

Шаганэ ты моя, Шаганэ….

5 декабря 2016 года

С. Дану

О «ПУТЕВЫХ ЗАМЕТКАХ» ЮРИЯ ИВАНОВА

Творческая биография современного русскоязычного молдавского поэта и прозаика, члена Союза писателей Молдовы имени А. С. Пушкина и члена Союза писателей Республики Беларусь Юрия Васильевича Иванова привлекает, как многообразием его интересов относительно тематики произведений, так и глубиной проникновения в «истоки», «корни» в причины и следствия тех или иных явлений.