Валентин Сорокин - Благодарение

И в разгар атаки

Между льдин

Я упал,

Где тощие кусты.

Все ушли вперед.

А я – один.

Звал тебя,

Но не слыхала ты.

Как зола на угли,

Пала мгла

На глаза мои в мгновенье то.

Я заснул —

И снова ты пришла,

И не видел нас

Никто-никто…

Кажется, невозможно представить нам, мужавшим после войны, подобное целомудрие…

Ныне упрощаются многие понятия, привычки и ритуалы. А кое-кто хотел бы «упростить» и священное отношение к любимой, к матери, к Родине, ибо все это связано единой болью, единым дыханием человеческой верности и красоты. Но верность и красота не так уж и беззащитны перед пошлостью и жестокостью. Только эта убежденная верность помогла нашему солдату выстоять и победить. И если бы нашлись на планете силы, способные разрушить эти качества человеческой натуры, они бы разрушили само человечество.

По отношению к женщине – можно определить отношение поэта к жизни, к Отечеству. В пору любви соловей умирает от разрыва сердца – горло певца не выдерживает пламени чувств.

Женщина – лицо земли, на которой ты родился, которую тебе предстоит защитить и возвысить.

Сколько раз я слышал, как опустошенные проходимцы и циники изощрялись в анекдотах над этим святым чувством, но все их изощрения лишь свидетельство того, что души их пусты и сыпучи, как барханы, не освеженные ливнем, кочующие по рыжим равнинам смерти…

И нельзя не поверить поэту, когда он говорит:

Весь век,

Всю жизнь

Куда-то уезжая,

– Боюсь владеть:

Владеют, не любя.

Боюсь к тебе привыкнуть

Без тебя…

В нашей современной поэзии нет-нет да и вынырнет из полемической «пены» литературных «бурунов» розовая физиономия обывателя, этакого Дон-Жуана с червонцами в кармане и с неувядающим запахом ресторанных кухонь…

Эта гладкая и жизнерадостная физиономия внезапно возникает перед красавицей на улице, в магазине, в кино, в театре. Она, эта физиономия, преследует красавицу в трамвае, в метро, в самолете, потом, вдохновясь, эта возбужденная физиономия оповещает о «победе» в стихах, в поэмах, лезет с «темой любви» на сцены и на экраны, требует к себе внимания…

Для этой одутловатой физиономии любовь – что-то вроде небольшой, но забористой щекотки…

Это та самая физиономия, которая мчится из Тул-лы прямо в Амстер-рдам! Это ей пише-ется! Пише-ется! Да, пишется, но никогда не поется!..

Помните, у Сергея Есенина:

Любимая!

Я мучил Вас,

У Вас была тоска

В глазах усталых:

Что я пред Вами напоказ

Себя растрачивал в скандалах.

Нельзя ничего уважать – с завязанными глазами и с застегнутым сердцем…

Верность и красота рвутся из сердца поэта:

…Люблю!

Люблю тебя, Россия!

Пусть слышит мир,

Как я тебя люблю!..

Остерегают:

Это, мол, поссорит…

Зачем так громко?

Это ж не союз!

Не всякий крик

И ссорит,

И позорит.

Войну прошедший,

Вас я не боюсь.

Дмитрий Ковалев оригинален не только своей особой философией творчества, но и конструкцией строфы, ее композицией, ритмом и размером строки.

Ему удаются стихи материального, фактического плана, где образность на виду, где слова диктуются жизнью, а не холодным желанием отметить увиденное.

Хочется, чтобы пейзаж в стихах Дмитрия Ковалева присутствовал щедрее и ярче, полемика была боевее, шире.

Предельная искренность искупает заметные издержки в творчестве поэта: растянутость, вычурность и витиеватость фразы.

И полноту воды от рек в слиянье.

И смысл весны сугробы оголяют.

Болотца вышли из себя и по лугам гуляют.

И разбрелись по ним вьюны с линями

Нежно и достойно несет поэт слово о любви и преданности, о красоте и возвышенности. Без верности и красоты – нет искусства. Без цельности – нет мира, в котором бы неопытная душа нашла для себя нужные вехи,.,

Но и Дон-Жуан не дремлет. Первозданное чувство это, вечно куда-то спешащая физиономия легко назовет «наивным аборигенством», тоску по родному краю – «почвенничеством», а верность Отчизне – «бородатым патриотизмом»…

Национальное звучание слова нельзя отрывать от интернационального, нельзя подменять его общечеловеческим звучанием. Планета наша гудит от классовых потрясений. И наш интернационализм должен действовать в стихах с целевыми, классовыми задачами, а не с обывательски сытым рассуждением о псевдообщечеловечности, за которой порой прячет свое, как бы сказал Маяковский, мурло банальная аполитичность, рвущаяся из Ту-лы з Амстер-рдам…

Было бы хорошо, если бы наша литературная критика поддержала по-настоящему тех своих собратьев по перу, которые пишут о солдате, о сталеваре, о шахтере, о трактористе, то есть о главном в жизни.

Порой уходят из жизни большие художники, так и не услышав о себе ни одного светлого слова, а какой-нибудь «трюкач из номера в номер» идет по литературным страницам с бродячими стихами или с бродячими интервью. Иной критик готов чуть ли не всю современную поэзию объявить «бородатым патриотизмом», патриархальщиной и никак не замечает, что у него, буквально под носом, – просачивается безыдейщина, обывательщина, безвкусица.

Достаточно обратиться к некоторым нашим песням – иные из них, сочиненные утром, умирают к полудню. Законы искусства едины. И старые, и молодые поэты должны быть привечены заботливым оком печати, критики.

Геннадий Серебряков, Феликс Чуев, Владимир Семакин, Михаил Беляев не раз попадали под несправедливый огонь критики. За что? Может, за то, что уходят от жизни, от трудовых и нравственных основ нашего народа?

Это не всегда так… Одно дело – помочь, другое – осмеять, оборвать на полуслове… Нынче мода на литературную элиту. Некоторые поэты прямо заявляют со страниц газет, что их стихи не для «массовой культуры!..»

Все здесь продумано, все означено и распределено. Но все-таки – эта розовая физиономия любовника-мещанина, литератора-деляги, философа-циника не имеет точного имени и названия, физиномия, рожденная пожирать, мять и калечить, рожденная перелетать из Тул-лы в Амстер-рдам!..

Основательность в работе, в отношениях к близким и друзьям, в чувствах, высоких и вечных, нужна всегда. Ведь скоростные тракты уносят человека от сложившегося уюта, родственных обязательств, давних привязанностей, часто не только полезных, но и строго необходимых отдельному человеку и всему человечеству:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.