Валентин Сорокин - Макаки

Валентин Сорокин

Макаки в полумраке

Очерки. Публицистика. – 496 стр. М., 2010.

В новую книгу поэта Валентина Сорокина вошли очерки и статьи, написанные в последние годы. Перед нами «портрет времени», наглядное представление о котором даёт аннотация:

А что творится на сцене и на экране в России? Выстрелы — в лоб. Крики изнасилованных. Поцелуи и пыхтения бабы на бабе. Мужика на мужике. Бред нашприцованных кокаином скотин. Крокодил пожирает тигра. Тигр — курицу. Курица — червя. Червь — муху. И — голопузые танцы, сопровождаемые вытьём грязнопупых дур, ошалевших от аплодисментов дур, им самим подобных. Командуют на сцене и на экране безродинные новаторы, вечные перестройщики, вечные кочующие “гуманоиды”. Но значит ли это, что так будет всегда?!

Публикация в «Хроносе» и в бумажном варианте имеет незначительные расхождения. Приобрести издание на бумаге можно через интернет-магазин «Политкнига».

Содержание

Без государства

Против раздора………………………………

Мать идёт……………………………………

Будьте вы прокляты…………………………

Друга никто не заменит…………………….

Заказной слепец и безгрешный стукач……..

Они ненавидят нас

Униженные подлецами……………………..

Впереди – былое…………………………….

Золотозобое чудовище……………………..

Не предавай друзей………………………..

Дважды убитый…………………………..

Иудокозлы

Гимн подлости………………………………

Когда вползли ваучеры…………………….

На краю бездны…………………………….

Макаки в полумраке………………………

Мусорщики формируют ударные отряды

Хула не доведёт до добра………………….

Вакханалия содомистов……………………...

Звезда судьбы……………………………..

О хоре на русском просторе…………….

Барончик и его баллончик………………….

Послесловие.

Александр Байгушев. Могучее восхождение Валентина Сорокина…..

Без государства

Против раздора

Свои стишки Тощев-пиит

Покроем Пушкина кроит,

Но славы громкой не получит,

И я котенка вижу в нем,

Который, право, непутем

На голос лебедя мяучит.

Евгений Баратынский

Я говорю о друге

Мне легко говорить о публицисте Владимире Фомичеве: он своими отважными статьями, очерками, книгами давно и конкретно известен каждому русскому человеку, кто не потерял чувство ответственности перед днем идущим, перед собою и перед вечной, святой и гордой обителью наших дедов и отцов, имя которой - Россия!..

В молодости Владимир Фомичев - журналист, неутомимый и беспощадно честный газетчик. На Смоленщине. В Сибири. В Москве. Мальчиком, переживший фашистскую оккупацию, расстрелы, сожжения земляков, он сохранил и нигде не предал совесть, достоинство, боль за материнскую землю, истерзанную войнами, захватчиками, измученную и обнищенную собственными добровольными негодяями:

Я жил да жил тысячелетья -

Под стук копыт,

Порывистый глотая ветер

И ставя скит.

Это - поэт Фомичев, да, Владимир Фомичев заявляет, вздохнув и вспомнив прошедшее. Но о поэте Владимире Фомичеве редко говорят. Публицист Фомичев как бы зазастил своею русской тенью поэта Фомичева, правда, не менее русского. Русского - в благородном и необходимом смысле: ведь если человек забывает - кто он, зачем он среди людей?

Лицо драгоценное вижу,

Что память хранила всегда.

Друг первый!

Ты радостью высшей

Наполнил земные года.

В молодости Фомичев - журналист. Позднее - заместитель заведующего отделом прозы в знаменитом издательстве "Современник". Еще позднее - Главный редактор "Пульса Тушина", газеты, невероятно смелой и заботливой, братской - для соседних народов России, родной и надежной - для русских.

В годы горбачевского и ельцинского предательства Владимира Фомичева даже нагло оклеветали прорабствующие диссиденты и устремились, в сговоре и подлости, посадить, а там - о, сколько же они, грабящие СССР и Россию архитекторы перестройки, истребили патриотов, беззаветных сыновей и дочерей Отчизны?! Истребили - травлей, петлей, судами, замалчиваниями и прочими иудиными приемами:

А когда я читаю газетку "Пульс Тушина",

крысой горло свободе опять перекушено.

Евгений Евтушенко

Ишь, неприязнь какая! Задергался в стукаческой малярии, поломал ритм и разум строк: слово на слово наползло, не произнести, а крыса, так у него, получается, - опять и опять горло, грязное и весьма лживое, перекусывает ему, политбюровскому выкормышу. Ужели под непроницаемой крышей КГБ вильнопопого одописца Политбюро, Женю Гангнуса, часто подстерегало крысиное существо и традиционно кусало?

Почти сохраняя его, Гангнуса, размер и ритм строки, Владимир Фомичев отвечает, борцу отповедь дает:

Спасибо, любезно-болезный, за мерзость,

За ненавистъ-"крысу" - творенье твое.

Навязанный стиль пусть исполнит свое!

Тебя, старика, драть за чуб бесполезно,

Нет чуба - повырвали жены его.

Всю жизнь ты брехал, словно пес, своевольно,

Кавказца в Кремле то хваля, то хуля,

То Ленина славил - что, страсть холуя?

Поэт Владимир Фомичев, как публицист, как человек, атакующий мерзавцев, завербованных антирусскими мафиями, не отступил от державных рубежей, не струсил, не содрогнулся и не унизился:

В нашем крае свирепствуют волки

И творят за разбоем разбой.

Маскируясь

и без маскировки,

И ночной, и дневною порой.

……………………………………

Словно мы в оккупации снова,

Жди удар из любой стороны.

Но за поэтом Владимиром Фомичевым кроме тоски о нормальной народной жизни, народном уюте и опоре - Малая Родина, легендарная Смоленщина: о край, стучащий любою травиной в русскую душу! Смоленская Земля - Слава России. Смоленская Земля - Верность России. Смоленская Земля - Скорбь России. Смоленская Земля - Обелиски России.

Куда уехать Владимиру Фомичеву? В США - к Евтушенко? Но у Гангнуса нет Смоленщины. Там не звенит клятва Кутузова в храмах. Там не мыкают седые вдовы разбойную нужду, кинутую на нас олигархами, демократами, сотоварищами Гангнуса по его иезутскому депутатству...

Пронзительное ощущение любви, распахнутая встреча с ивой и соловьем, лиричность стихов-признаний дают возможность передохнуть поэту от черных дум, от ежедневных мук - где найти счастливый очаг рядового труженика?

Сладостны и улица, и сад,

Если сердце покорилось страсти,

Поменяв на поцелуй напасти,

Переполнившись

влеченьем к счастью,

Если взоры радостью горят.

На пути в поэзию Владимира Фомичева поддержали Михаил Львов и Владимир Цыбин, Сергей Поделков и земляк Виктор Смирнов, Всеволод Сурганов и Екатерина Шевелева, Владимир Костров и Юрий Пашков, Николай Денисов и Юрий Никонычев, а я ликую, что о них, наверное, о каждом, я успел сказать благодарное слово, включая Максима Замшева, Ивана Голубничего, Евгения Юшина, идущих за нами. Спасибо и Леониду Ханбекову, издавшему красивую и щемяще лиричную книгу "Лирика" Владимира Фомичева.