Татьяна Николаева - Непарадигматическая лингвистика

• Ясно, что синтаксис клитик и их позиции отличаются от синтаксического расположения знаменательных слов, выполняющих те же функции.

• Ясно, что клитики и их цепочки не могут передвигаться к началу предложения, минуя определенные «барьеры».

• Ясно, что типология клитических кластеров может (по языкам) различаться, хотя большинство языков тяготеет к последовательности (правда, прономинальных) клитик: Дат. + Акк.

Что же, на наш взгляд, является неясным, но интересным?

• Вопрос о том, почемув ряде языков употребляются только «полные» формы местоимений, например в русском, немецком, а в других языках той же семьи представлены и клитики?

• Вопрос о том, почему синтаксис клитик отличается от синтаксиса полнозначных слов? Возможно, что здесь работает «второй» закон Ваккернагеля, о котором обычно забывают, а именно: короткие слова во фразах и словосочетаниях обычно стремятся опережать длинные.

Итак, после всего вышесказанного, можно ли нам в свою очередь предложить некие критерии отличия клитик от не-клитик? На обсуждение предлагаются следующие три критерия.

1) Клитики не должны быть обязательны. Например, можно сказать Майка му беше и Майка беше. Поэтому не-клитика – артикли, предлоги.

2) Клитики не должны входить в слово, а только примыкать к нему. Поэтому не-клитики суффиксы и префиксы.

3) Клитики не должны употребляться самостоятельно. Например, нельзя ответить: му, или же, или ли. Но можно: да, даже, но и т. д. То есть я предлагаю отделить клитики от частиц. По нашей классификации партикул, частицы (состоящие из одной партикулы или нескольких) могут употребляться самостоятельно. Они могут быть ударными и безударными в зависимости от интонационной установки и фразовой позиции.

В заключение, исходя из предложенного рядом авторов детального анализа материала (особенно, южнославянского), позволю себе высказать некую гипотезу, отчасти полемизирующую с объяснением Р. Якобсона о том, почему в русском языке употребляются полные формы местоимений. На мой взгляд, дело здесь коренится не в наличии свободного ударения, а в выражении категории определенности / неопределенности. Вероятно, эта ктаегория охватывала словосочетание в целом. Поэтому неслучайно прономинальная клитика появлялась в болгарском после определенного референта, то есть там, где определенность уже былавыражена. Употребление клитики при именах родства также связано с этой категорией, как ее составная часть. Естественно, что при цельном, то есть нечленимом высказывании необходимость в клитике отпадает. В русском же языке, где нет артикля, но определенность выражается более сложными способами, определенность именного сочетания «прячется» внутри него, входя в полное местоимение. Например, сочетание мать е+ го или е+ го мать выражает определенность через все ту же индоевропейскую частицу е.Неясным остается только, почему произошел переход русского языка от общеславянской клитичности к указанному особому состоянию. В настоящее время это явление, конечно, грамматикализовалось.

Уже после написания настоящего раздела вышла в свет книга А. А. Зализняка, посвященная анализу текста «Слова о полку Игореве», решающая многие поставленные здесь вопросы или, во всяком случае, их проясняющая [Зализняк 2004]. В этой книге А. А. Зализняк прежде всего делит клитики по рангам, а именно: ранг с числом Х + 1 всегда стоит правее клитики с рангом Х. Вводится следующий перечень клитик, встречающихся в «Слове» (в скобках указывается их ранг): же (1), ли (2), бо (3), ти (4), бы (5), ми, ти, ны (6), мя, ся (7), еси, есвѣ, еста (8). Существенным достоинством и свежестью концепции А. А. Зализняка является ясное понимание о преобладании закона Ваккернагеля относительно клитик в живом языке и минимизации его действия в письменных памятниках, особенно старославянских и ранних церковнославянских. В берестяных грамотах (а задача А. А. Зализняка в этой книге – сравнить язык «Слова» с живым языком XII века, что до его исследований ранее было невозможно) представлена препозиция ся в 50 % примеров. (В настоящее время ся естественным образом считается «приклеенным» к глаголу справа.) Но для нашей работы замечательным является не столько доказанный А. А. Зализняком факт соответствия «Слова» ваккернагелевским законам своего времени, сколько ясное определение той линейной речевой единицы, в рамках которой этот закон осуществляется или не осуществляется. А. А. Зализняк вводит понятие тактовой группы [Зализняк 2004: 54], эта группа содержит основное слово (базис), к которому могут примыкать проклитики (слева) и энклитики (справа). В особых частных случаях базисом может стать и проклитика (см. выше подобные мысли и у других авторов). Таким образом, проклитики двуфункциональны. Важным в концепции А. А. Зализняка является понятие ритмико-синтаксического барьера,через который клитики переступать не могут (например, таким барьером является обращение). Далее А. А. Зализняк вводит алгоритмизированную систему правил, опирающуюся на перебор возможностей позиций ся по отношению к разрядам (их 8) ситуаций, которые так или иначе связаны с препозицией или постпозицией ся.

Существенно для нас то, что А. А. Зализняк прямо показывает эволюцию позиционных возможностей клитик, тогда как большинство авторов, указанных выше, не касаются вопроса об историчности закона Ваккернагеля и представляют его действие «как бы» в синхронии.

Принципиально новая по методам работа А. А. Зализняка, вероятно, объяснит ряд непрозрачностей в позиции клитик и в других языках и текстах.

Пожалуй, самое интересное в столь активном обращении и к клитикам, и к закону Ваккернагеля, которое характеризует вторую половину ХХ века, это то, что никто из исследователей не попытался взять и проверить действенность тех положений, которые связаны с этими явлениями. А между тем экспериментально-фонетические методы все время совершенствуются и предоставляют теперь возможность верифицировать два основных выдвигавшихся постулата:

• Действительно ли «второе место» в высказывании несет на себе интонационный спад независимо от лексического наполнения фразы? Или этот спад, если он имеет место, обусловлен «мелкими» коммуникативными словечками?

• Действительно ли клитики примыкают к слову – «хозяину» более близко, чем определяющее «хозяина» полнозначное слово, и действительно ли, напротив, отличается чем-либо их «примыкание» от примыкания аффиксального?

С целью проверки этих положений мною был подготовлен следующий языковой материал. Исследовались факты русского, болгарского и немецкого языков: