Олег Творогов - Что думают ученые о Велесовой книге

Вторая, не менее "значительная" идея Миролюбова состоит в том, что религия древних славян — это "испорченный временем, обстоятельствами, событиями и переменой местожительства ведизм". После того как предки славян покинули прародину, их "жречество огрубело, забыло "одический язык", который "стал быстро меняться", и "скоро уже было невозможно записать по-санскритски сказанное по-славянски" (т. 4, с, 92–93). Миролюбов считает, что "славяне должны были обладать, хотя бы вначале, своей письменностью. Не могло ведь быть, чтобы, выйдя из арийских степей, зная и даже сохраняя ведизм, славяне не знали бы письменности, на которой веда была писана" (т. 4, с. 177). Таким образом, важный вывод основан лишь на ничем не доказанном отождествлении древних славян с древними индийцами. Все интересы и пристрастия Миролюбива обращены в самое отдаленное прошлое. Даже от древнерусской литературы, хорошо известной и изученной, он попросту отмахивается как от несуществующей: "Русский языческий эпос исчез… есть у нас только "Слово о полку Игореве", "Задонщина"". Далее Миролюбов называет еще "христианский эпос" — "Голубиную книгу" и "Хождение богородицы по мукам"; кроме того, упоминает он "какое-то языческое сочинение" — "Книгу о княжем утерпении", виденную его родителями "еще в прошлом веке" (т. 6, с. 244).

Поэтому мы с нетерпением жаждем узнать об источниках, на основании которых Миролюбив "переворачивает" мировую историю и историю отечественной культуры. Читая его сочинения, мы видим немалое число совпадений с ВК: это и рассказ о праотце Оре, и утверждение, что русичи всегда мыслили о себе как о "Даждь-божьих внуках", и сведения о битвах с готами и костобоками, и мн. др. Особенно сближают "концепцию" Миролюбова и ВК сведения о древнерусском язычестве, причем стоит подчеркнуть, что это сходство проявилось не только в упоминании основных мифологических персонажей (Перуна, Стрибога, Велеса, Сварога и др.), что совершенно естественно, но и в совпадении имен и понятий, которые известны нам лишь из ВК и сочинений Миролюбова. Так, он неоднократно пишет о "Яви", "Прави" и "Нави", тут же подчеркивая, что, "несмотря на все усилия, автору этой статьи не удалось разыскать даже следов подобных верований в народе… Позже только в "Дощьках Изенбека" удалось найти упоминание о "Яви, Прави, Нави"" (т. 9, с. 31). [170] Миролюбов объясняет эти понятия так: "Явь" — действительность, реальность, видимый мир; "Правь" — невидимый "костяк" реальности, на котором та держится; "Навь" — потусторонняя, лишенная "Прави" "Явь" (т. 9, с. 31).

Нагляден и другой пример. Миролюбив, ссылаясь на "Традицию", отмеченную им в народных верованиях, утверждает, что у "Деда Лесовика есть помощники", среди которых поименованы, в частности, "Кустич, Листич, Травник, Стеблич, Кветич, Ягодич, Грибнич" (т. 5, с. 42) в другом контексте также упоминаются Травич, Сенич, Цветич, Стеблич, Листич (т. 6, с. 201). Искусственность этих именований несомненна, но в то же время все они встречаются, в ряду других, в ВК, на дощечке 15б. К нашему изумлению, в большинстве случаев, рассказывая историю древних славян или реконструируя древнеславянскую мифологию, Миролюбив ссылается не на ВК, а на совершенно иные источники. Сведения о языческом пантеоне он получил якобы не только "в народе", но и от "старой Прабки Варвары, то есть от няни, воспитательницы отца" (т. 6, с. 13). Именно Прабка Варвара поименно вспоминает все языческие божества: "Огника, Огнебога, Индру, Сему и Ряглу, Дажба" и "всех Сварожичей" (т. 3, с. 51). Миролюбов специально подчеркивает "Мы не делаем никаких ссылок, потому что все эти объяснения слышали от Прабы Варвары, которая — одна — стоила целого факультета истории и фольклора" (т. 3, с. 65). Сведения о праистории славян-русичей Миролюбов почерпнул от другой старушки, обитавшей у них "на летней кухне" в 1913 году, — Захарихи.

Таким образом, реконструкция славянской истории и мифологии основана у Миролюбова на рассказах двух старушек да на наблюдениях за обычаями жителей трех сел — Юрьевки, Антоновки и Анновки. Видимо, и сам Миролюбов чувствовал ненадежность этих источников для решения поставленных им грандиозных научных задач, чувствовал и попытался "научно" обосновать их достоверность. Объясняя, почему языческие традиции сохранились в селе Юрьевке, Миролюбов пишет: "Думается оттого, что ближайшая станция железной дороги была верстах в ста, а Днепр с его пароходами находился в пятидесяти верстах, если не больше. Городская "культура"… юрьевцев не коснулась. ни остались вне ее влияния, как бы застыв на целую тысячу лет в своих традициях" (т. 4, с. 138). Не стоит недоумевать, как может тысячелетняя традиция сохраниться в украинском селе, столь удаленном, впрочем, от железной дороги, и пр. Сам Миролюбов, в другом месте, говорит, что село это находилось на Днепре, вблизи Кобеляк (т. 9, с. 22), верстах в десяти от железной дороги. С пафосом предъявленное "научное" обоснование оказывается не только безграмотным, но и лживым.

Но, размышляя над источниками, на которых строит свои концепции Миролюбов, мы не можем не задаться вопросом: а разве ВК, посвященная тем же самым проблемам и неоднократно текстуально перекликающаяся с его "фольклорными источниками", не была использована им как источник первостепенного значения, более надежный хотя бы уже потому, что автор ВК старше "Прабы" Варвары и Захарихи по крайней мере на 1100 лет? И вот тут начинаются загадки.

Сочинение "Ригведа и язычество", завершенное в октябре 1952 года, заканчивается следующей знаменательной фразой: "Большего о славянах мы не знаем и считаем пока нашу тему законченной. Может быть, новые данные и заставят нас к ней вернуться, но пока мы этот труд заканчиваем, так как лишены источников, могущих нам служить в этом вопросе" (т. 4, с. 251). А ВК, разве она не явилась таким источником? Этот вопрос тем более имеет основания, что некоторые фрагменты этой книги текстуально совпадают с ВК.

Когда же Миролюбов рассуждает о происхождении славянской грамоты, то тут мы видим как бы подготовку к "обретению" ВК. Он пишет: "Мы утверждаем, что такая грамота (предшествующая кириллице, — О. Т.) была и что она, может быть, будет даже однажды найдена! И значит, заранее говорим, что крики критиков окажутся совершенно лишними" (т. 4, с. 178). И наконец, последнее: на единственной фотографии "дощечки" обращало на себя внимание, что буквы написаны не на строке, а "подвешены" к горизонтальной черте, как в алфавите деванагри. [171] Любопытно, что Миролюбов постоянно говорит о "ведическом" письме и санскрите как языке, имеющем свою письменность. Это не так: деванагри — система письма, используемая для записи санскритских текстов, — возникла в начале второго тысячелетия нашей эры. Веды были созданы 1000–1200 лет до нашей эры, а записывать их начали несколькими веками позднее, используя для этого разные системы письма. В рассматриваемой книге мы находим этому объяснение. Однажды старый дед на хуторе к северу от Екатеринослава нас уверял: "В старовину люди грамоте знали! Другой грамоте, чем теперь, а писали ее крючками, вели черту богови, а под нее крючки лепили и читать по ней знали!"" (т. 4, с. 134). И далее следует рассуждение о том, что древнейшая славянская грамота была сходна с санскритским письмом. Напомним, забегая вперед, что о зависимости графики ВК от "санскрита" Миролюбов будет говорить неоднократно. [172] См. в его письме С. Лесному от 26 сентября 1953 года: "…это были греческо-готские буквы… среди коих были и буквы санскритские"; об этом же Миролюбов пишет и в своих сочинениях (т. 5, с. 25; т. 8, с. 236).