Лев Успенский - Хорошо или правильно (Культура речи)

Я часто получаю письма от людей, — бывает, высокообразованных, но не языковедов, которые гневаются и досадуют по поводу и просторечных, а иногда и прямо вульгарных слов и словосочетаний, встреченных ими то в газетной статье, то в дикторской речи по радио или телевидению, а нередко и в художественной литературе.

Скажу прямо: не всегда можно безоговорочно согласиться с такими жалобами. Часто они, просматривая газеты или слушая одним ухом радио, встречаются со словами, просто не входящими в их личный словарь, непривычными для них, и считают, что если уж им это слово неведомо (и в то же время не звучит по-иностранному, значит, не относится к научным терминам), то и употреблять его нельзя.

Как-то я получил письмо от человека, подписавшегося как Главный конструктор, то есть, несомненно, окончившего вуз, по-видимому технический. Он протестует против употребления нового слова «рубеж» вместо слова «граница». Он считает «рубеж» понятием исключительно военно-тактическим, утверждает, что так называется линия, «за которой находится неприятель», и требует срочно замены слова, например, «зарубежный» одним из ряда его синонимов и полусинонимов: «заграничный, иностранный, иноземный, заморский, импортный, иноплеменный». Конечно, он ошибается, а точнее сказать, и мало знаком с историей русской лексики. Знай он ее, ему было бы известно, что «рубеж» и «граница» — слова примерно одного возраста; что они в ряде случаев являются точными синонимами, могущими превосходно замещать друг друга. «Бежал за рубеж» могли сказать и во дни князя Курбского, и при Котошихине и Алексее Михайловиче именно в смысле «за границу». В то же время другие предлагаемые заместители далеко не всегда могут сослужить службу: «зарубежный» может одинаково означать и «бразильский», и «венгерский», а заменить это слово словом «заокеанский» можно только в первом из этих случаев.

Главный конструктор возражает также и против употребления слова «очевидно» «там, где это не очевидно», а лишь «возможно или вероятно». Ну, думается, здесь явно смешаны две ошибки — языковая и понятийная. Если что-нибудь не «очевидно», а лишь «возможно», дело тут не в неточном слове, а в неточном определении вероятности события.

Замечания эти — не «поправки», а «придирки», нередко основанные на ошибочных заключениях, совершенно необоснованные: «Все, что мне непривычно, я считаю „нововведением“ и потому отрицаю!»

Так поступать не следует, что я почтительно и указал своему корреспонденту. Однако, прямо скажем, может быть, такая настороженность и лучше, чем та «простота — хуже воровства», при которой некоторые из нас полагают, что «нет разницы» сказать: «отец» или «батька», «женщины» или «бабы», «безразлично» или «до лампочки». Речь всегда следует оберегать от грубого просторечия и от ненужных вульгаризмов.

Правда, обычно они не имеют сил и возможностей из индивидуальной речи проникнуть в общий язык; но вот саму эту речь они засоряют и портят до чрезвычайности.

Почти на пятьдесят процентов (а может быть, и более) просторечизмы бывают результатами незнания правильной формы или оборота, но результатами, весьма различными по «вредности» и «тяжести» для речи.

Вот типичное просторечье: «Подскажите мне, где здесь Исаакиевский собор?» (или Кремль, если разговор идет в Москве). «ПОД-сказать» по-русски значит: «сообщить в секрете, так, чтобы можно было выдать собственное незнание за знание», примерно так: «Что ты мне не подсказывал решения? Видел же, что я — ни бум-бум!»

Зачем бы я стал туристу, неленинградцу, на ушко, втайне «подсказывать» местоположение знаменитого памятника архитектуры? Я просто «скажу» об этом вслух, не опасаясь, что нам «попадет»… Употребление слова в его неточном значении — безграмотность, речевая малокультурность.

Другое дело, когда человек от глагола «бриться» производит форму «я броюсь» или: «когда вы поброетесь». Тут просторечье уже не смысловое, а морфологическое. Теперь формы «броюсь», «броешься» почти совершенно исчезли из языка, хотя в 20-х годах они слышались постоянно.

В том же десятилетии из языка военных вдруг вошла в широкое употребление в речь гражданского населения странная форма «шлём» вместо «шлем» (шлёмами тогда стали называть остроконечные головные уборы, буденовки). Помню, читая «Русский язык» в одном вузе, я довольно решительно протестовал против этого просторечизма, а мои же коллеги обвиняли меня в пуризме, в языковом чистоплюйстве, и уверяли, что через десять лет вся страна будет говорить только «шлёмы». Как видите, в нашем споре прав оказался я: теперь такого произнесения слова «шлем» вы, вернее всего, и не услышите.

Следует иметь в виду, что вульгаризмы могут быть не только лексические, могут выражаться и не только в употреблении вульгарных словесных формул и выражений. Возможны и часто встречаются вульгаризмы интонационные, фонетические, произносительные…

Что такое «интонационный вульгаризм», вероятно, знает каждый из нас. Бывает, что из-за входной двери слышишь на лестничной площадке какую-то ссору, а то и просто «приятный разговор», но уже по тем «интонациям», с которыми ведется эта дискуссия, по самому «тону» речи либо обеих сторон, либо же только одной из них вы, даже не слыша слов и не понимая их смысла, легко уразумеваете, что по ту сторону двери беседуют не «научные работники» и выражения они употребляют не из тех, которые можно почерпнуть в Толковом словаре современного русского литературного языка.

Вот это-то и есть «вульгаризм интонации».

Его корни могут уходить глубоко, в раннее детство человека. С самых юных лет не позволяйте вашему ребенку отвечать «ага!» вместо «да!», грубо отвечать на сделанные ему старшими замечания, называть встреченную старую женщину даже за глаза бабкой, а гражданина средних лет — дядькой и даже дяденькой. Начав с малого, он (она) могут к зрелому возрасту «докатиться» и до «моя баба» или «наши мужики». А это будет уже не безобидным просторечьем. Это будет самой настоящей вульгарной речью, которой надо бояться как огня, ибо за вульгарностью языка возникает и развивается и вульгарная грубость сознания.

С самого пеленочного возраста оберегайте ваших детей от «вульгарной интонации» в речи окружающих.

Не следует конечное «в» в словах вроде «дворов» или фамилиях типа «Петров» выговаривать на манер краткого «у», как «ПетроУ», «ШатуноУ» и так далее. Когда так произносят русские слова украинцы — тут ничего не скажешь: их право говорить со своим национальным акцентом. Но совершенно ни к чему усваивать эти особенности нерусской фонетики русским людям.

Скажите, где проживает ваша семья?