Роман Пересветов - Тайны выцветших строк

Под № 340 оказались «Полидоровы писания», под № 386 — старый греческий учебник физики, не числившиеся под этими номерами в старом каталоге. Выкраденные Маттеи в каком-нибудь другом месте, они были подброшены взамен изъятых им несравненно более ценных рукописей. Простодушный архимандрит этого не заметил. Только против рукописи № 270, записанной в каталоге под названием «Галеновы две книги медицинские», он деликатно пометил: «Одна, а не две».

Добросовестный Гебгардт, собравший во время этих розысков обширный материал для специальной работы на щекотливую тему «О происхождении дрезденских рукописей», стал постепенно входить в азарт. Он съездил в Геттинген и разыскал в цветной библиотеке купленные у Маттеи творения Пиндара. Разумеется, Гебгардт не обошел и Лейден. Кроме знаменитых гимнов Гомера, в книгохранилище тамошнего университета оказалось еще четыре московские рукописи, купленные у Маттеи.

Оставалось еще проверить, не запустил ли Маттеи свою корыстную руку и в бывшую библиотеку при патриаршей типографии. Белокурову удалось выяснить, что Маттеи сумел подменить «Оппиана философа вирши» малоценными выписками из сочинений Симеона Фессалоникийского. Такой же участи подверглись еще один список песен Гомера, замененный записью какой-то речи на новогреческом языке, и сочинения Афанасия Великого.

Вместо них Маттеи подсунул ничем не примечательный сборник из произведений безымянных авторов.

Совместными усилиями двух ученых, путем сличения каталогов и тщательного исследования самих текстов, удалось документально доказать хищение двадцати восьми рукописей из московских книгохранилищ и продажу их в немецкие библиотеки. При дальнейшем расследовании эта цифра удвоилась.

Из присланной директором Дрезденской библиотеки выписки Белокуров узнал, что первую большую партию рукописей Маттеи продал еще в 1788 году, вскоре после своего возвращения из России. В Дрездене сохранился также набросок письма Маттеи к известному коллекционеру графу Марколини от 14 октября 1788 года, в котором он предлагал купить за две тысячи талеров рукописи, «собранные» им в Москве.

Осыпанный милостями меценатов — князей Потемкина и Юсупова и четырех «особ царской фамилии», «почтенный профессор» Маттеи за время своего долголетнего пребывания в России сумел разными способами изъять из московских библиотек и продать за границу более полусотни древних рукописей. Как раз такого количества и недосчитался Белокуров, прослеживая судьбу привезенных Арсением Сухановым из Афона рукописных книг.

Белокуров разыскал в пострадавшем от пожара архиве Московского университета и в некоторых других местах несколько документов, относящихся к последнему периоду пребывания Маттеи Москве.

В одном из них говорилось, что, по представлению попечителя университета графа Разумовского, профессор Маттеи утвержден деканом факультета.

В архиве синода сохранилась копия решения, дозволяющего Маттеи снова заниматься в патриаршей библиотеке, по «под наблюдением синодального ризничего» [6] Ризничий — хранитель церковной утвари. и с обязательным условием «книг домой не брать». Маттеи нашел, однако, лазейку для обхода этого решения. Он перенес свои занятия в библиотеку синодальной типографии. В старом каталоге греческих рукописей, изданном этой библиотекой, под № 25 числилась древняя «Оривасиева лекарственная книга». На той же странице Белокуров обнаружил следующую запись: «Сия книга, по сообщению из императорского Московского университета, отослана в оный университет, где и отдана профессору Маттеи. 1806 года февраля 13 дня».

Книга эта, как выяснил Белокуров, в библиотеку больше не вернулась.

Пока профессор Тремер, о котором читатель успел уже, наверное, забыть, производил в Москве свои розыски, Белокуров еще не смог определить полностью размеров ущерба, нанесенного Маттеи московским книгохранилищам. Поэтому во время своих бесед со страсбургским филологом о библиотеке Ивана Грозного, Белокуров сообщил ему только часть разоблачающих Маттеи фактов. Тремер недоверчиво качал головой. Ему казалось неправдоподобным, чтобы тот самый «великий Маттеи», который, по убеждению Тремера, «открыл ученому миру сокровища Московской синодальной библиотеки», собственноручно их расхищал.

Но сообщение Белокурова все же произвело на страсбургского ученого достаточно сильное впечатление, потому что после своего возвращения в Германию Тремер сам стал наводить справки о Маттеи, и первые результаты этого расследования изложил в статье, помещенной в «Мюнхенской всеобщей газете» за 1892 год в номере от 4 января. В этой статье Тремер признал, что Маттеи похитил в России шестьдесят одну рукопись, из которых «большая часть находится в библиотеке саксонского курфюрста в Дрездене, а небольшая часть приобретена Лейденской библиотекой».

«Частная библиотека Карташова, — вынужден был со всей прямотой заявить Тремер, — обман, на ее место выступает Государственный архив, как, по всей вероятности, богатый источник для бессовестного собирателя рукописей. Бывшее у Маттеи собрание греческих рукописей образовалось через похищения из Государственного архива и синодальной (патриаршей) библиотеки».

По мнению Тремера, гораздо важнее, чем установление этого возмутительного факта, был другой вывод, также сделанный им с помощью Белокурова. На полях хранившейся в Главном архиве министерства иностранных дел рукописи «Илиады», составлявшей раньше одно целое с Лейденской, Тремер увидел какие-то замечания. Занимаясь расследованием хищений Маттеи, Белокуров мимоходом установил, что такие же пометки имелись и на ряде других рукописей, хранящихся в архиве.

— Не означает ли это, — спросил Тремер, — что все эти рукописи, так же как и Лейденская, были когда-то в знаменитой библиотеке Ивана Грозного?

Но Белокурову пришлось его разочаровать. Он выяснил, что такие пометки имеются только на рукописях из собрания архимандрита Дионисия и написаны его почерком.

— А кто же был этот Дионисий? — заинтересовался Тремер.

Белокуров достал из письменного стола выцветшую грамоту. Это был указ вступивших на престол молодых царей Ивана и Петра, в котором упоминалось имя архимандрита Дионисия.