Александр Реформатский - Введение в языковедение

Реальность в языке слов и их очевидность интересно показаны в книге Э. Сепира «Язык»: «Языковой опыт… непререкаемо показывает, что… не бывает ни малейшей трудности осознать слово как психологически нечто реальное. Неопровержимым доказательством этого может служить тот факт, что у наивного индейца, совершенно непривычного к понятию написанного слова, никогда не чувствуется серьезного затруднения при диктовке ученому лингвисту текста на родном языке слово за словом…» [ 91 ] Сепир Э. Язык / Русский пер. М., 1934. С. 27. И далее: «…мне приходилось обучать толковых молодых индейцев письму на их родных языках… Я их учил только одному: в точности передавать звуки…» При этом они «нисколько не затруднялись в определении границы слова» [ 92 ] Там же. С. 28 .

Все это очень убедительно для каждого говорящего, но дать определение слова действительно очень трудно.

Лексиколóгия рассматривает слово как лексическую единицу, как единицу словарного состава языка. Поэтому наряду с «отдельными словами» лексикология изучает и такие сочетания слов, которые по своему значению равны одному слову (лексикализованные сочетания, фразеологические единицы, идиомы) [ 93 ] См. ниже, § 22. .

Место слова как единицы языка мы определили во «Введении» – это место, среднее между морфемами (а также основами, формантами) как низшими единицами и предложениями (и другими синтаксическими единицами) как высшими.

Слово минимально может состоять из одной морфемы (одноморфемные слова: здесь, метро, беж, очень, вот, как, нет, и, бы, но и т. п.) и максимально может стать предложением (однословные предложения: Зима. Пожар! Булочная. Ладно. Можно?).

Собственная функция слов в языке – это функция называния, номинативная. Словами мы называем вещи, явления, существа. Слова прежде всего – это названия. Но так как слова состоят из морфем, а морфемы выражают понятия, то и слова в той или другой мере выражают понятия.

Различие выражения понятия в морфеме и в слове состоит в том, что в морфеме данное понятие выражается в «чистом виде», абстрагируясь от многообразия вещей, отвечающих данному понятию; в слове же понятие конкретизируется, прикрепляясь к названию вещей и явлений.

Конечно, номинация в слове не связана с прямым отношением: данное слово – данная вещь. Слово, называя, имеет перед собой не одну вещь, а класс вещей. Так, слово стол может служить названием любого отдельного стола, но оно предназначено в языке для называния любых столов, целого класса вещей. Даже собственные имена (см. ниже) не ограничиваются единичным отношением: Иван, Мария и т. п. – это тысячи типизированных отношений, так как людей, носящих имена Иван и Мария, – тысячи, и имена Иван и Мария принадлежат не только данному Ивану или данной Марии, но всем, кто носит это имя. Корень современных русских слов красный, краснота, краснеть, краснитъ и т. п. понятен, в нем, как таковом, есть смысл: [краcн-] – это не [б'эл-], не [чорн-], не [жолт-] и т. п., но «смысл» корня – это только выражение понятия, никакого отношения к вещам и названию вещей корень с его «значением» не имеет. Когда же мы постигаем «смысл» слов красный, краснота, краснеть, краснить и т. п., то к вещественному значению корня [красн-] прибавляются иные созначения, указывающие на качество (красный), на отвлеченную предметность (краснота), на пассивный процесс (краснеть) или активный процесс (краснитъ) и т. п.

Самое интересное здесь состоит в том, что, поступая в распоряжение грамматики, эти абстрактные корни–значения делаются конкретными значениями в связи с номинацией, делаются словами, необходимыми для речевого общения, и оформленными элементами высказывания.

При определении слова необходимо учитывать его место в структуре языка, его отличия от вышестоящих единиц (предложения) и от нижележащих (морфема), его самостоятельность, его специфические функции и его знаковый характер.

Итак, слово – это значимая самостоятельная единица языка, основной функцией которой является номинация (называние); в отличие от морфем, минимальных значимых единиц языка, слово самостоятельно (хотя может состоять из одной морфемы: вдруг, кенгуру), грамматически оформлено по законам данного языка, и оно обладает не только вещественным, но и лексическим значением [ 94 ] См. гл. IV, § 43. ; в отличие от предложения, обладающего свойством законченной коммуникации [ 95 ] См. гл. IV, § 61 , слово, как таковое, не коммуникативно (хотя и может выступать в роли предложения: Светает. Нет.), но именно из слов строятся предложения для осуществления коммуникации; при этом слово всегда связано с материальной природой знака, посредством чего слова различаются, образуя отдельные единства смысла и звукового (или графического) выражения (стал – стол – стул – стыл; том – дом – лом – ром – ком).

Отношения слова и понятия не так просты, как это иногда пытаются установить, так как не всякое слово выражает понятие.

Это касается, прежде всего, междометий. Междометия как факты того или иного языка (а не рефлекторные вопли, явления первой сигнальной системы, по учению И. П. Павлова, что является общим для всех людей и для животных и, следовательно, не принадлежат языку как явлению второй сигнальной системы) различны в разных языках.

Датский лингвист Отто Есперсен писал: «…когда немец воскликнет аи, то датчанин скажет a–us, француз a–us, а англичанин ohi или ow» [ 96 ] Jespersen О. Language. London, 1925. С. 415. , добавим: а русский о–о!

И где бы междометия ни были, они никогда не связаны с понятиями и не являются названиями.

Междометия – это только симптомы (признаки) известных эмоциональных переживаний или сигналы волевых потребностей.

Если мы хотим назвать какое–нибудь чувство или волевое побуждение и соотнести это с понятием, мы употребим существительное, глагол, прилагательное, наречие.

Так, симптомом восторженного состояния может быть в русском междометие ах!, но если мы хотим ввести свое переживание в интеллектуальный план, то надо сейчас же отказаться от междометий и сказать: восторг, восторгаюсь (восторгаться), восторженный, восторженно и т. д. В таких случаях, как Татьяна – ах! а он реветь! (Пушкин) или Тихохонько медведя толк ногой (Крылов), ах и толк не междометия, а особые укороченные формы глаголов ахнуть, толкнуть, выражающие ультрамгновенный подвид [ 97 ] См.: Реформатский А. А. Глагольные формы типа хлоп // Известия АН СССР. ОЛЯ, 1963. № 2. .

Лишены соотнесения с понятием и типичные местоимения, например я, ты, он и т. д.

Конечно, их характеристика иная, чем междометий. Междометия – симптомы переживаний или сигналы как результат волевых побуждений, а местоимения – это слова–указания, они не значат, а указывают на значимое.