Александр Реформатский - Введение в языковедение

Очень характерны в этом отношении русские столярные термины, во многом заимствованные от немецких ремесленников, но сильно русифицированные: верстак (из Werkstatt) по созвучию с верстать, струбцинка (из Schraubzwinge) по созвучию с раструб, напильник (из Nadfil [ 180 ] Есть в русском и особый термин надфиль без народной этимологии и замены ф через п (более позднего происхождения). ) по созвучию с пилить и т. п.

Случайность заимствования из отдельных языков можно проиллюстрировать следующим примером. Термин комбайн восходит к английскому combine [kƏsmbáin] – субстантивированному [ 181 ] Субстантивировать – от латинского substantivum – существительное. глаголу to combine — « объединяться», «комбинировать», «сочетать» [ 182 ] Сельскохозяйственная машина комбайн, по–английски harvester combine. , а в качестве существительного – «трест», «синдикат», «комбинат», «союз»; благодаря «английской окраске» этот термин оторван от этимологически однокорневых с ним слов (из латинского и французского языков): комбинация, комбинировать, комбинатор, комбинезон и т. п. Если бы в русском языке это название было получено от французов, такого разрыва не получилось бы, так как французский язык лучше сохранил соотношения латинских гласных, чем английский [ 183 ] Ср. термины линотип, монотип, пришедшие из английского языка, но без английского клейма (linotype [лайнотайп] и т. п.), благодаря чему этимологическая связь слов дагерротип, типография и т. п. и линотип, монотип не порвалась. .

Для образования терминов, кроме своеязычия и чужеязычия (в смысле заимствования из какого–нибудь отдельного живого языка), существует, начиная с эпохи Возрождения, и третий путь – путь использования античного «ничейного» наследства, т. е. слов и словообразовательных моделей и элементов греческого и латинского языков.

Во–первых, в этих языках в античный период было создано много научных, технических и политических терминов (история, философия, пирамида, биссектриса, республика и т. п.); во–вторых, прямые значения греческих и латинских слов можно употреблять в переносных значениях как термины (греч. dekan – «десятник» и современный педагогический термин декан, лат. seminarium, множественное число seminaria – «рассадник» и современные значения «духовная семинария», «семинарий по истории русского языка» и т. п.); в–третьих, из древнегреческих и латинских корней и их сложения, префиксов и суффиксов можно в любом языке создавать бесчисленное количество искусственных терминов (термометр, психология, интеллигенция, спектрограф, политеизм, монография и многие другие). Так как античное наследство существует в виде и слов, и их осмысленных словообразовательных элементов и никому уже давно не «принадлежит», то использовать его могут все, т. е. любой народ, любая нация, приспособляя к внутренним законам своего языка, т. е. осваивая эти слова и словообразовательные комбинации по законам своей грамматики и фонетики.

Так, политический термин революция, принятый с одинаковым значением во всех новых языках, исходит от использования латинского глагола revolvo, revolvi, revoltum, revolvere со значением «возвращать назад», «скатывать», что в латинском понималось по преимуществу в материальном смысле движений. Однако revolutio могло значить и «переворот». Переносное значение слова революция переведено в социальный план – «переворот в общественно–политических отношениях», с новыми переносными значениями: «культурная революция », «революция в тех или иных воззрениях» и т. п.

Общность лексического значения обеспечивает взаимопонимание людей разных наций, употребляющих это слово, но каждый язык грамматически и фонетически осваивает такой термин по–своему. В русском языке термин революция относится к существительным женского рода, 1–го склонения в особой разновидности, типа молния, с соответствующими формами множественного числа: революции, революций и т. д., с производными образованиями революционный, революционер, революционизировать и т. д.; фонетически русский термин характеризуется тем, что ц произносится твердо и после него на месте [и] звучит [ы], р произносится мягко, а безударные гласные подчиняются законам редукции [ 184 ] О редукции см. гл. Ill – «Фонетика», § 34. русских гласных, т. е. (p 'и эвл 'уцыj).

В немецком это слово относится к женскому роду не окончанием (которого там нет), а артиклем die Revolution, склоняется оно по законам немецкой грамматики, имеет форму множественного числа (die Revolutionen), ц произносится мягко, о – как [о].

Во французском языке род обозначен артиклем la, слово это не склоняется и не имеет формы множественного числа, так как этого нет во французском грамматическом строе, а сочетается с разными предлогами и меняет артикль на les [Iε] для выражения множественного числа; фонетически во французском языке вместо русского [ц] и немецкого [ц'] – [с'] (мягкое с ), а на конце носовая гласная [], т. е. слово звучит как [revolys'j]. В английском этот термин не склоняется и не принадлежит к грамматическому роду, так как такой категории английская грамматика не знает. Сопровождается безразличным к роду и числу артиклем the, но имеет особую форму множественного числа с аффиксом– s [-z] [ 185 ] Об аффиксах см. гл. IV – «Грамматика», § 45. Обозначение этого английского аффикса дано орфографически как– s , а фонетически как [-z]. , фонетически в английском термине ударение на слоге [-lu], а в соответствии с русским [ц], немецким [ц'], французским [с'] – в английском [ш]: [rvƏlun].

Из этого перечня видно, что русская форма революция наиболее близка к исходной латинской. Но это несущественно для главного, которое состоит в том, что 1) различия в грамматическом и фонетическом оформлении международных терминов обеспечивают их самобытность и системность в каждом языке, а 2) общность лексического значения и оформления основы (хотя бы и не полностью) дает возможность взаимопонимания представителей разных наций.

Благодаря указанным свойствам терминологию в любом языке можно и должно упорядочивать, приводить в единство синонимию, уточнять значения, унифицировать форму терминов.

Одно из основных требований в этой области было высказано Ф. Энгельсом:

«В органической химии значение какого–нибудь тела, а, следовательно, также и название его, не зависит уже просто от его состава, а обусловлено скорее его положением в том ряду, к которому оно принадлежит. Поэтому, если мы находим, что какое–нибудь тело принадлежит к какому–нибудь подобному ряду, то его старое название становится препятствием для понимания и должно быть заменено названием, указывающим этот ряд (парафины и т. д.)» [ 186 ] Энгельс Ф. Диалектика природы//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2–е изд. Т. 20. С. 609. .