Г. Коган - Ф.М.Достоевский. Новые материалы и исследования

За два года до знакомства с композитором К. К. Романов встретился с Достоевским. Произошло это 21 марта 1878 г. в доме в. к. Сергея Александровича, четвертого сына Александра II. В тот же день Константин Константинович внес в свой дневник следующую запись: " Я обедал у Сергея. У него были К. Н. Бестужев-Рюмин [320] и Федор Михайлович Достоевский. Я очень интересовался последним и читал его произведения. Это худенький, болезненный на вид человек, с длинной редкой бородой и чрезвычайно грустным и задумчивым выражением бледного лица. Говорит он очень хорошо, как пишет " (публикуется впервые, как и приведенные ниже другие отрывки из этого дневника).

Следующая запись дневника, связанная с Достоевским, была сделана 9 марта 1879 г.:

" Достал я "Идиота" Достоевского. Когда читаешь его сочинения, кажется будто с ума сходишь. Я это еще и на "Светлане" испытал, читая "Преступление и наказание". Хорошо! "

Спустя шесть дней после этой записи Константин Константинович послал Достоевскому приглашение:

" Многоуважаемый Федор Михайлович, я буду очень рад и благодарен вам, если вы не откажетесь провести у меня вечер завтра, 16-го марта, начиная с 9 ч. вы встретите знакомых вам людей, которым, как и мне, доставите большое удовольствие своим присутствием. Преданный вам Константин " [321].

В тот же день Достоевский ответил. Вот это письмо (тексты двух неизданных писем Достоевского к К. К. Романову сообщила А. М. Козочкина):

15 марта 1879 г.

Ваше императорское высочество,

я в высшей степени несчастен, будучи поставлен в совершенную невозможность исполнить желание ваше и воспользоваться столь лестным для меня предложением вашим.

Завтра, в пятницу, 16 марта, в 8 часов вечера, как нарочно, назначено чтение в пользу Литературного фонда.

Билеты были разобраны публикою все еще прежде объявления в газетах, и если б я не мог явиться читать объявленное в программе учредителями фонда, то они, из-за моего отказа, принуждены бы были воротить публике и деньги.

Повторяю вам, ваше высочество, что чувствую себя несчастным. Я со счастьем думал и припоминал все это время о вашем приглашении прибыть к вам, высказанном мне у его императорского высочества Сергея Александровича, и вот досадный случай приготовил мне такое горе?

Простите и не осудите меня, примите благосклонно выражение горячих чувств моих, а я остаюсь вечно и беспредельно преданный вашему высочеству покорный и преданный слуга ваш

Федор Достоевский

Действительно, 16 марта 1879 г. в Петербурге в зале Благородного собрания (ныне помещение Ленинградской филармонии) состоялся вечер в пользу Литературного фонда, на котором Достоевский выступил с чтением отрывка "Рассказ по секрету" из "Братьев Карамазовых"; на том же вечере Тургенев в первом отделении прочел рассказ "Бирюк", а во втором отделении вместе с М. Г. Савиной читал сцену из пьесы "Провинциалка" [322].

21 марта того же 1879 г. Достоевский получил следующую записку:

" Многоуважаемый Федор Михайлович, буду очень рад вас видеть завтра 22-го в 9 1/2 ч. вечера. Прошу вас не стесняться отказом, если вам этот день сколько-нибудь неудобен. Ваш Константин " [323].

В тот же день последовал ответ:

21 марта 1879 г.

Ваше императорское высочество,

завтра в 9 1/2 часов буду иметь счастье явиться на зов вашего высочества.

С чувством беспредельной преданности всегда пребуду вашего высочества вернейшим слугою

Федор Достоевский

Лаконичную запись об этой встрече, состоявшейся в Мраморном дворце, Константин Константинович внес в дневник 22 марта:

" Вечером были у меня Ф. М. Достоевский и И. Е. Андреевский. Очень хороший и интересный был вечер ".

В том же дневнике имеются две записи, сделанные в следующем месяце: " Тороплюсь одолеть "Идиота" перед путешествием " (10 апреля); " Теперь же надо докончить укладку собственных вещей и дочитать "Идиота". Славная вещь этот "Идиот". Как выпукло и психически все характеры выставлены; немало помучился над ним Достоевский " (11 апреля).

Еще одно упоминание о Достоевском сделано в дневнике 11 ноября 1879 г.:

" Вечером был у Annette Комаровской; кроме меня там находился Н. Ф. Соколов; он читал нам последнюю часть "Братьев Карамазовых". Есть блестящие места, но первые части лучше ".

В 1880 г. Константин Константинович внес в дневник шесть записей о Достоевском.

Запись от 26 февраля гласит:

" Сегодня у нас предполагается вечер с Достоевским и с дамами; так как мне неловко принимать дам у себя, то Мама предложила пригласить гостей в свои парадные комнаты, а сама она, по болезни, конечно, не будет показываться. Annette Кемеровская и мы с братом allons faire les honneurs [324].

Вечер начался в 9 ч. в угловом малиновом кабинете и прошел весьма благополучно. По выражению Льва Толстого, мы подавали Достоевского его любителям как изысканное кушанье. Графиня Комаровская пригласила Юлию Федоровну Абаза и Александру Николаевну Мухартову. Я просил Татьяну Михайловну (Лазареву). Илью Александровича с женой, Павла Егоровича, Николая Фед<���оровича> Соколова, Сергея Васильевича Никитина.

Я люблю Достоевского за его чистое детское сердце, за глубокую веру и наблюдательный ум. Кроме того, в нем есть что-то таинственное, он постиг что-то, что мы все <���не>знаем. Он был осужден на казнь: такие минуты не многие пережили; он уже распростился с жизнью — и вдруг, неожиданно для него, она опять ему улыбнулась. Тогда кончилась одна половина его существования, и со ссылкой в Сибирь началась другая.

Достоевский ходил смотреть казнь Млодецкого: мне это не понравилось, мне было бы отвратительно сделаться свидетелем такого бесчеловечного дела; но он объяснил мне, что его занимало все, что касается человека, все положения его жизни, его радости и муки. Наконец, может быть, ему хотелось повидать как везут на казнь преступника и мысленно вторично пережить собственные впечатления. Млодецкий озирался по сторонам и казался равнодушным. Федор Михайлович объясняет это тем, что в такую минуту человек старается отогнать мысль о смерти, ему припоминаются большею частью отрадные картины, его переносит в какой-то жизненный сад, полный весны и солнца. И чем ближе к концу, тем неотвязнее и мучительнее становится представление неминуемой смерти. Предстоящая боль, предсмертные страдания не страшны: ужасен переход в другой неизвестный образ… Мне так грустно стало от слов Федора Михайловича и возобновилось прежнее желание испытать самому последние минуты перед казнью, быть помилованным и сосланным на несколько лет в каторжные работы. Мне бы хотелось пережить все эти страдания: они должны возвышать душу, смирять рассудок ".