Вильгельм Гумбольдт - Язык и философия культуры

Таким образом, я полагаю, что цель, которую я ставил, пытаясь установить вышеизложенные принципы законодательства, достаточно определена. Однако я отнюдь не надеюсь, что даже с такими ограничениями моя цель будет достигнута. Правильность предложенных принципов, быть может, и не вызовет много возражений, но им, безусловно, недостает полноты и точности определений. При установлении высших принципов, и особенно для этой цели, прежде всего необходимо учитывать мельчайшие подробности. Я не мог это осуществить в силу самой задачи, которую я себе поставил, и, хотя я стремился возместить это предварительной подготовкой к тому немногому, что здесь изложил, подобные усилия не ведут в полной мере к желаемому результату. Поэтому я готов довольствоваться тем, что скорее указал пробелы, которые необходимо заполнить, чем действительно определил целое. Тем не менее я надеюсь, что все сказанное в достаточной мере пояснит мою задачу, которая состоит в том, чтобы показать, что государство должно всегда исходить из стремления содействовать развитию индивидуальных сил отдельных граждан и направлять свою деятельность только на то, что гражданам совершенно недоступно, именно на заботу о безопасности. И это является единственным верным средством прочно и неразрывно соединить, казалось бы, противоречивые моменты — общую цель государства и сумму всех целей отдельных граждан.

Отношение средств, необходимых вообще для сохранения государственного организма, к изложенной выше теории Окончание теоретического исследования

Завершив теперь то, что выше, при обзоре моего плана, мне еще следовало рассмотреть, я со всей полнотой и точностью, на какие был способен, ответил на поставленный в данной работе вопрос. На этом я мог бы закончить, если бы не оставался еще один предмет, который может оказать значительное влияние на все сказанное ранее: я имею в виду средства, которые не только делают возможной деятельность государства, но обеспечивают и само его существование.

Для того чтобы осуществить даже самую ограниченную цель, государство должно обладать достаточными доходами. Останавливаться на этом подробно я не могу уже в силу моего невежества во всем, что касается финансовых вопросов. К тому же, согласно принятому мною плану, в этом нет необходимости. Ведь я с самого начала подчеркнул, что говорю не о той деятельности государства, цель которой определяется количеством находящихся в его распоряжении средств, а о той, которая определяется его целью (см. начало гл. III). Замечу только (для сохранения цельности изложения), что и при установлениях финансового характера не следует упускать из виду значимость целей отдельных граждан и проистекающее из этого ограничение цели государства. В этом убеждает нас даже самый поверхностный взгляд на переплетение множества полицейских и финансовых установлений. Я полагаю, что существуют только три вида государственных доходов: 1) доходы от выговоренной или присваиваемой государством собственности, 2) от прямых и 3) от косвенных налогов. Наличие государственной собственности всегда ведет к вредным последствиям. Выше (с. 87–90) я уже говорил о тех преимуществах, которые всегда имеет государство как таковое; если же оно является собственником, то оно необходимо должно вступать во множество отношений частного характера. Следовательно, там, где потребность, ради которой только и могло быть желательным создание государства, не играет никакой роли, действует сила, предоставленная единственно для удовлетворения этой потребности. Косвенные налоги также связаны с весьма нежелательными явлениями. Опыт показывает, какое множество разнообразных учреждений необходимо для их установления и взимания, что с точки зрения рассмотренных выше принципов одобрено быть не может. Остаются, таким образом, только прямые налоги. Из всех существующих систем прямых налогов самая простая, несомненно, система физиократическая. Однако в ней, что уже неоднократно отмечалось, не учитывается один из самых естественных продуктов — человеческая сила; поскольку в наших условиях она в своих действиях, в своем проявлении также становится товаром, ее в свою очередь следует обложить налогом. Если систему прямых налогов, к которой я здесь возвращаюсь, не без основания называют самой плохой и неудовлетворительной из всех финансовых систем, то не следует забывать, что государство, деятельности которого поставлены такие тесные пределы, не нуждается в больших доходах и, не имея собственных интересов, которые не зависели бы от интересов граждан, оно может быть уверено в помощи со стороны свободной и в силу этого, как показывает опыт всех времен, благоденствующей нации.

Если управление финансами может противодействовать проведению в жизнь установленных выше принципов, то это противодействие может исходить и, по-видимому, в большей степени, также от внутреннего политического устройства. Дело в том, что должно существовать средство, которое соединяло бы господствующую и подчиненную часть нации, первой гарантировало бы сохранение вверенной ей власти, второй — пользование предоставленной ей свободой. В различных государствах этой цели пытались достичь различными путями: то усилением как бы физической силы правительства, что, однако, угрожает свободе, то противопоставлением ряда противодействующих друг другу властей, то утверждением в народе духа, благоприятного для данного государственного устройства. Последний способ, невзирая на то, что он иногда, особенно в древности, принимал прекрасные формы, приносит вред развитию индивидуальности граждан, нередко ведет к односторонности и поэтому наименее целесообразен в рамках разработанной здесь системы. Следуя ей, надлежало бы избрать такое политическое устройство, которое оказывало бы по возможности меньшее позитивное влияние на характер граждан и воспитывало бы в них высочайшее уважение к чужому праву в соединении с преисполненной энтузиазма любовью к собственной свободе. Я не берусь утверждать, каким же должно быть такое политическое устройство. Решение этого вопроса относится к области политики в собственном смысле. Ограничусь лишь следующими краткими замечаниями, чтобы показать по крайней мере возможность подобного государственного устройства. Предложенная мною система усиливает и умножает частные интересы граждан, и поэтому может показаться, что тем самым она наносит урон интересам публичным. Между тем она так тесно связывает те и другие, что частные интересы, как признает каждый гражданин, поскольку он хочет обладать безопасностью и свободой, полностью основаны на интересах публичных. Таким образом, именно эта система могла бы обеспечить приверженность к определенному государственному устройству, которую тщетно стараются вызвать весьма изощренными средствами. К тому же государство, осуществляющее менее интенсивную деятельность, нуждается и в меньшей власти, а меньшая власть нуждается в меньшей защите. И наконец, само собой разумеется, что здесь следует поступать так же, как во всех тех случаях, когда сила и потребление должны быть принесены в жертву результатам, чтобы оградить то и другое от больших потерь.