Владимир Алпатов - История лингвистических учений. Учебное пособие

Все пражцы принимали соссюровское разграничение языка и речи, но их понимание бывало различным. Интересную точку зрения на этот счет, разделявшуюся не всеми пражцами, выдвинул рано умерший лингвист Йозеф Коржинек в статье „К вопросу о языке и речи“, опубликованной в 1936 г. (статья также включена в русском переводе в хрестоматию „Пражский лингвистический кружок“).

Й. Коржинек не соглашался с обычным для структурализма пониманием языка и речи как равноправных, находящихся на одном уровне абстракции явлений. С точки зрения этого ученого, язык и речь — те же самые явления, рассмотренные на разных уровнях абстракции: „Соотношение между языком и речью представляет собой просто отношение между научным анализом, абстракцией, синтезом, классификацией, то есть научной интерпретацией фактов, с одной стороны, и определенными явлениями действительности, составляющими объект этого анализа, абстракции и т. д., — с другой“. „В любом конкретном высказывании, если даже в нем реализуется лишь какая-то незначительная часть языка, всегда заключена вместе с тем вся его структура… и, наоборот, языковая структура исчерпывающе представлена совокупностью индивидуальных речевых актов, она получает в них осязаемое воплощение и проявляется бесчисленное множество раз, бесконечно, многообразно и неповторимо“. Языковая структура интуитивно осознается каждым носителем языка, „а различия между нелингвистом и лингвистом при осознании структурных связей в языке носят отнюдь не принципиальный характер, различаясь лишь в количестве языкового опыта и тех усилиях, которые необходимы для его интеллектуальной переработки“. При этом однако Й. Коржинек был против того, чтобы учитывать в лингвистическом исследовании „языковое чутье наивного информанта“, поскольку оно слишком примитивно и в нем много предрассудков.

Далее, как указывает Й. Коржинек, одним и тем же термином „структура языка“ обозначаются два разных феномена. Во-первых, это нечто существующее независимо от лингвиста; такая структура „служит необходимой основой всех индивидуальных высказываний и дана нам, собственно говоря, лишь в этих высказываниях“, она „в своей совокупности недоступна непосредственному восприятию“. Во-вторых, это „язык как лингвистическая теория“, результат анализа, абстракции и синтеза, основанных на индивидуальных высказываниях. Два данных феномена соотносятся друг с другом лишь через речь. По сути Й. Коржинек утверждает, что структура во втором смысле является моделью структуры в первом смысле, хотя термина „модель“ у него нет.

Все, что совершается в речи, согласно данной концепции, предопределено языковой системой в первом смысле, усвоенной говорящим. Поэтов лингвист „обращает свое внимание на коллективное, надиндивидуальное“, а „вопрос о чисто индивидуальной языковой структуре лишен для лингвиста всякого смысла“. Этим лингвистика противопоставлена стилистике, которая изучает индивидуальное и единичное без выявления каких-либо общих закономерностей.

Моделирующий подход к языку Й. Коржинек считает аналогичным подходу, свойственному естественным наукам, от которых, по его мнению, языкознание принципиально не отличается. Он писал в связи с этим: „Достижимая степень точности в области (правильно понимаемой) лингвистики отнюдь не ниже, чем в прочих научных областях; давно ставшее традиционным привычное представление о значительно меньшей степени точности лингвистических исследований по сравнению, например, с исследованиями в области физики основано на том, что по незрелым методам лингвистов прошлого и по их методическим ошибкам судили о достижимой степени точности в лингвистике вообще. Как и для других наук, здесь особенно необходимо постулировать, что устанавливаемые в области лингвистических явлений научные законы, как и законы, которые будут установлены, не должны иметь исключений. Без этого постулата невозможен никакой научный закон, а без специальных научных законов для языковых явлений лингвистика как наука была бы невозможна. Исключения из научных законов, в том числе из законов лингвистических, являются кажущимися и объясняются либо неправильным пониманием фактов, для которых были сформулированы данные законы, либо неправильным пониманием самих законов. Во всех случая^, где это не так, факты, противоречащие любому выдвинутому закону, свидетельствуют о том, что этот закон сформулирован неточно“.

Итак, Й. Коржинек на новом уровне вернулся к давнему пониманию лингвистического закона, выдвигавшемуся когда-то А. Шлейхером и ранними младограмматиками. Законы он понимал гораздо тире, чем его предшественники, далеко не сводя их к закономерностям звуковых переходов. Однако он также исходил из прямого переноса в лингвистику методов естественных наук (образцом для него явно служила не столько биология, сколько бурно развивавшаяся в эту эпоху физика). Такой подход был нечаст для 30-х гг., но на последнем этапе развития структурализма уже в послевоенное время, связанном с увлечением математическими методами, данный подход (вряд ли под прямым влиянием разбираемой здесь статьи) стал широко распространенным. Безусловно, точка зрения относительно языка и речи, с которой выступил Й. Коржинек, была весьма оригинальна.

Одним из крупнейших представителей Пражской школы и одним из крупнейших лингвистов XX в. вообще был Николай (Николай Сергеевич) Трубецкой. Выпускник Московского университета, воспитанный в традициях фортунатовской школы, он еще в первые годы своей научной деятельности зарекомендовал себя перспективным и разносторонним ученым. Еще в России он занимался славянскими, финно-угорскими, кавказскими языками. Однако в те годы он успел опубликовать лишь небольшое число работ, многое из сделанного им до 1919 г. пропало. После революции Н. Трубецкой эмигрировал и после недолгого пребывания в Болгарии с 1922 г, до конца жизни преподавал в Венском университете. В Вене были написаны его основные лингвистические труды.

Н. Трубецкой был ученым широкой специализации, его интересы далеко не исчерпывались лингвистикой. Ему принадлежат работы по славянским письменным памятникам, фольклору, литературе. Он был одним из теоретиков евразийства — влиятельного течения эмигрантской мысли, выдвигавшего широкие и оригинальные, хотя и весьма спорные историко-философские концепции. С евразийством были связаны и некоторые лингвистические идеи ученого. Например, концепция евразийского языкового союза служила аргументом для теории, согласно которой русские вместе с тюркскими, монгольскими, финно-угорскими и др. народами представляют собой культурное и историческое единство. Отметим, что такого рода идеи были прежде всего характерны для деятельности Н. Трубецкого в 20-е гг., а в 30-е гг. он почти целиком сосредоточился на лингвистике.