Мария Аксенова - Знаем ли мы русский язык? Используйте крылатые выражения, зная историю их возникновения!

О цели брачного союза выражались: « Для щей люди женятся, для мяса замуж идут ».

И юношам внушали: « Добрая жена да жирные щи – другого счастья не ищи ». А в Домострое прямо наставляли мужей: чем больше жену бьёшь, тем щи вкуснее (тем наварней щи). Ничего себе!

Характер супруги оценивали так : добрая жена мужа на ноги поставит, а злая и щей на стол не поставит; не та хозяйка, что красно говорит, а та, что щи варит. О непутёвой хозяйке высказывались: «Досужа кума ложки вымыла и во щи слила» .

«Лаптем щи хлебают!» – презрительно говорят о тех, кто прозябает в нищете и невежестве. «Ишь, дома лаптем щи хлебал, а здесь чай узнал; господского питья захотелось, – проговорил мрачный арестант» ( Достоевский Ф. Записки из мёртвого дома).

А вот не лаптем щи хлебает — это, напротив, о человеке смекалистом, он же секущий, умный, смышлёный, находчивый, сметливый, сообразительный, угадливый, на лету (быстро, легко) схватывает, не будь дурак, догадливый, с полуслова понимает и пр.

« Кому щи пустые, кому жемчуг мелкий » , – говорят, когда хотят подчеркнуть разницу интересов и финансовых возможностей.

Про кислые щи слышали все. Чаще всего во фразе профессор кислых щей.

Ну, кто же он такой, этот господин? Так презрительно осаживают малограмотного человека, вздумавшего рассуждать о вещах, в которых сам ни уха ни рыла. В кислых щах ты, может быть, и разбираешься, а вещи серьёзные тебе недоступны. «Ах ты, профессор кислых щей ! Ах ты, чтоб тебя! Что же это такое?» ( Аксёнов В. Апельсины из Марокко).

Но как понимать тогда Николая Васильевича Гоголя, написавшего в «Мёртвых душах» о первом дне пребывания Чичикова в губернском городе NN: «День, кажется, был заключён порцией холодной телятины, бутылкою кислых щей и крепким сном во всю насосную завёртку, как выражаются в иных местах обширного русского государства»?..

Вот и господин А.Г. Брикнер в сочинении «Потёмкин» написал: «Князь Потёмкин имеет двести тысяч душ крестьян: этого слишком достаточно для человека, который пьёт только кислые щи и не платит никому долгов».

Оказывается, кислые щи — это был старинный русский медово-солодовый напиток, разновидность шипучего кваса.

А вот каша — это особое блюдо. Привычное, неприметное, но обладающее колоритом. Для иностранцев она такая же неотъемлемая часть понятия «Россия», как балалайка, матрёшка, борщ, квас и водка.

Каша на Руси всегда была особым блюдом: обрядовым, торжественным и одновременно первейшим на пирах или празднествах, например на свадьбах. Словом « каша » иногда обозначали пир, а иногда и мир. Кашей даже называли общее действо – собрание или военный поход. Есть версия, что пиры в Древней Руси различались на кашные и все прочие.

В летописях можно встретить упоминание о том, как в 1239 году князь Ярослав женил сына Александра (будущего Невского) на дочери Брячислава Полоцкого. По этому поводу был устроен свадебный пир, или « большая каша », в Торопце и в Новгороде.

Кашей действительно можно очень сытно накормить, но каша в значении пира, вероятно, имела особое значение – это был сближающий, объединяющий пир. Каша выступала блюдом, которое готовилось в одном большом котелке, и все ели одно и то же блюдо, на равных. Такое значение прочно вошло в русский язык, и сейчас мы, уже не задумываясь, говорим « однокашник ».

Также у русичей был обычай при заключении мирного договора с бывшими врагами – сварить кашу и съесть её в присутствии дружин.

«С ним каши (пива) не сваришь», – говорят о несговорчивых людях, с которыми трудно найти взаимопонимание, выполнить работу. «Сейчас же лечу по начальству и буду жаловаться, ибо предчувствую, что нам одним этой каши не сварить » ( Достоевский Ф. Крокодил).

Кашей обозначали сообщество, единство, коллектив, артель и даже родство. « Варить кашу » – это не просто готовить еду, но в первую очередь делать важное дело вместе, это доверительные и крепкие отношения.

А гречневая каша была в народе особо любима.

Гречневая каша – матушка наша, а хлебец ржаной – отец наш родной.

Гречневая каша – мать наша, хлебец – кормилец.

Слово « хлеб » восходит к праславянской форме * xlěbъ , которая является заимствованием из германского праязыка ( герм. *xlaibaz ).

Издавна у славян существовал обычай: люди, преломившие хлеб, становятся друзьями на всю жизнь. Хлеб – посол мира и дружбы между народами, остаётся им и ныне. Изменяется жизнь, переоцениваются ценности, а дорогих гостей встречают хлебом-солью. Однако не каждый гость знает, что каравай нужно разломить, посолить, самому отведать и людям раздать, как велит обычай. Да ещё – принимая хлеб-соль на рушнике, хлеб следует поцеловать.

Хлеб-соль водить с кем – это значит с кем-то дружить.

Хлебом (кашей, мёдом) не корми ( иноск .) – так говорят о том, кто от всего готов отказаться ради излюбленного предмета. «Он считает себя всех умнее и всех учит. Его хлебом не корми, только приди, совета попроси» (Глумов о Мамаеве. Островский А. На всякого мудреца довольно простоты).

Хлеб насущный — то есть необходимый, то, без чего нельзя.

« Хлеб – всему голова » , – привычно говорим мы, а когда-нибудь задумывались о происхождении этого привычного на нашем столе продукта?

Учёные полагают, что впервые хлеб появился на земле свыше 15 тысяч лет назад. Тогда, правда, это было просто растёртое между камнями зерно, разведённое в воде. Позже, когда люди узнали огонь, они начали запекать такое тесто, получая твёрдые и пресные, но сытные лепёшки.

Первыми готовить хлеб из сброженного теста научились древние египтяне. Считают, что по недосмотру раба, готовившего тесто, оно подкисло, а чтобы избежать наказания, он всё же рискнул испечь лепёшки. Получились они пышнее, румянее, вкуснее, чем из пресного теста.

Приезжающих в нашу страну, точно так же, как посещавших Россию во времена Марко Поло иностранных путешественников, неизменно поражает, как много хлеба едят русские.

Да и сегодня, когда уровень жизни нашего народа неизмеримо вырос, хлеб по-прежнему является необходимым продуктом питания. Русские люди вдали от родины скучают по вкусу чёрного хлеба, мечтают о нём, как о великом благе.

«Это напомнило мне, – говорил Пушкин, – слова моего приятеля Шереметева по возвращении его из Парижа: «Худо, брат, жить в Париже: есть нечего, чёрного хлеба не допросишься».