Вадим Вацуро - О Лермонтове: Работы разных лет

«Легенда о Висковатове» тем не менее продолжала жить, и ей, без сомнения, способствовали документы, подобные процитированному выше письму, налагавшие отпечаток на текстологические споры. Она дожила до наших дней31. Между тем текстологическую работу Висковатова нельзя оценивать исходя из современных критериев; она отразила в себе и достижения и слабости филологической науки 1880-х годов. О слабостях говорили много; достижением же был тот пафос собирательства, который позволил издателям и биографам сосредоточить в своих руках множество утраченных затем источников. К этой стороне дела мы до сих пор еще недостаточно внимательны. В нашем случае это небрежение привело к тому, что текст целой поэмы Лермонтова существует в научном обиходе в ранней своей редакции; поздняя же редакция, опубликованная Висковатовым еще в 1882 году, практически не переиздана и является предметом не изучения, а глобального, но мало обоснованного скептицизма, в то время как есть все основания печатать ее в основном корпусе как дефинитивный текст.

Таков этот исторический эпизод – пример «нецелесообразного решения», вызванного отказом от использования «недостоверных» источников.

Примечания

1 Лотман Ю.М. К проблеме работы с недостоверными источниками // Временник Пушкинской комиссии, 1975– Л., 1979-С. 93-

2 Лермонтов М.Ю.: Две его поэмы – «Литвинка» и «Каллы», 1829–1832 / Сообщил П.А. Ефремов, 1882 // Русская старина. 1882. № 12. С. 685–696.

3 Ныне – ГПБ [РНБ]. Собр. рукописей М.Ю. Лермонтова. № 64.

4 «Каллы», как и «Литвинка», значится в перечне Хохрякова как «копия» «не с автографов». См.: Андроников И. Лермонтов: Исследования и находки / 4-е изд. М., 1977. С. 569–570.

5 Там же. С. 576.

6 Русская мысль. 1882. № 12. С. 16–18.

7 Лермонтов М.Ю. Сочинения: В 6 т. / Под ред. П.А. Висковатого. М., 1889. Т. 3. С. 137.

8 Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч. М.; Л.: ГИЗ, 1926. С. 664, 651, 645, 657.

9 Сб. ОРЯС. 1892. Т. 53. С. V–XXII.

10 См. указание на это обстоятельство в новейшей биографии Висковатова: «К чести Висковатова следует сказать, что многие из ошибок своих ранних публикаций он исправил как в тексте Собрания сочинений Лермонтова, так и в полном, окончательном тексте биографии» ( Фридлендер Г. П.А. Висковатов и его книга о Лермонтове // Висковатов П.А. Михаил Юрьевич Лермонтов: Жизнь и творчество. М., 1987. С. 13).

11 Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч. М.; Л.: ГИЗ, 1926. С. 668.

12 Лермонтов М.Ю. Сочинения: В б т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954-1957– Т. 3. С. 80, 318–319.

13 Там же. Т. 1. С. 324.

14 Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч. М.; Л.: ГИЗ, 1926. С. 669.

15 См.: Голованова Т.П. Автографы Лермонтова в альбомах А.М. Верещагиной // М.Ю. Лермонтов: Исследования и материалы. Л., 1979– С. 7–23; КовалевскаяЕ.А. Акварели и рисунки Лермонтова из альбомов А.М. Верещагиной // Там же. С. 24–79; Глассе А. Лермонтов и Е.А. Сушкова // Там же. С. 80–121.

16 Ср. беглое указание в биографии Лермонтова: «В семье Верещагиной сохранилось и посвящение к„Демону“ в окончательной редакции (см. соч. т. III, стр. 4, 113 и особенно 124) и многое, о чем я говорю в биографии или в примечаниях к произведениям Лермонтова» (Висковатов П.А. Михаил Юрьевич Лермонтов: Жизнь и творчество. М., 1891. С. 290).

17 Эйхенбаум Б.М. О текстах Лермонтова // ЛН. Т. 19–21. С. 485–501.

18 Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч.: В 5 т. М.; Л., 1935. Т. 3. С. 577.

19 Лермонтов М.Ю. Соч.: В б т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954-1957– Т. 3. С. 319–320.

20 Там же. С. 325.

21 Там же.

22 Лермонтов М.Ю. Соч.: В б т. / Под ред. П.А. Висковатого. М., 1889. Т. 2. С. 48.

23 Лермонтов М.Ю. Полн. собр. стих.: В 2 т. Л., 1989. Т. 2. С. 631.

24 Мелкие разночтения объясняются, вероятно, частью неточностями копирования или набора; в двух случаях (ст. 61 и 154) можно предполагать редакторскую конъектуру по смыслу. Стих 61 копии читается: «Так на молитву сжаты руки!», в печатном тексте – «Как на молитву…»; стих 154 – «укор Судьбы читался в нем…», в печати: «Судьбе…»; заключительные стихи: «Но знал один он, почему / Каллы ужасное прозванье / В горах осталося ему» – в печати переданы: «И знал один он, почему / Каллы ужасное прозванье / В горах присвоили ему».

25 Лермонтов М.Ю. Соч.: В б т. / Под ред. П.А. Висковатого. М., 1889. Т. 2. С. 137.

26 См. анализ их в указанной статье Т.П. Головановой «Автографы Лермонтова в альбомах А.М. Верещагиной».

27 Лотман Ю.М., Лотман М.Ю. Вокруг десятой главы «Евгения Онегина» // Пушкин: Исследования и материалы. Л., 1986. Т. 12. С. 124–151.

28 Лермонтов М.Ю. Соч.: В б т. / Под ред. П.А. Висковатого. М., 1889. Т. 2. С. 230.

29 Цит. по: Фридлендер Г. Указ. соч. С. 13.

30 Там же. С. 237. Ср.: Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч.: В б т. Т. 4. С. 406–407.

31 Традиционное представление о текстологической работе Висковатова сказалось и в очерке автора этих строк, посвященном истории изданий Лермонтова (см.: Мануйлов В. А., Гиллельсон М.И., Вацуро В.Э. М.Ю. Лермонтов: Семинарий. Л., 1960. С. 177–179); и даже в наиболее объективной и осторожной по выводам статье Г.М. Фридлендера «П.А. Висковатов и его книга о Лермонтове», где утверждается, что в «Тамбовской казначейше» Висковатов «сохранил <���…> собственные свои дополнения и поправки» ( Фридлендер Г. Указ. соч. С. 13).

Проблема, обозначенная в заглавии настоящей статьи, конечно, может быть в ней лишь конспективно намечена, ибо она очень обширна и касается самых фундаментальных оснований лермонтовского творчества. Если угодно, это попытка объяснить некоторый мировоззренческий парадокс, который она представляет взору наблюдателя. В самом деле, поэт-байронист, не утративший полностью связи с байронической традицией вплоть до конца своей недолгой жизни, в зрелые годы предстает нам как рефлективный поэт – путь для русской литературы не вполне обычный и даже не вполне естественный.

Это явление уже было замечено в лермонтоведческой литературе, в частности, Л.Я. Гинзбург, которая, как мы увидим далее, попыталась – и не без успеха – объяснить его; однако качество лермонтовской рефлексии представляется нам несколько иным, чем у других русских байронистов, и, соответственно, иначе рисуется его генезис. Раннее творчество Лермонтова, более всего лирическое, развивается под знаком байронической поэмы. Лирический субъект его ориентирован на байронического героя, то есть живет в той сфере запретов и экспектаций, которая предопределена характером этого последнего.

Мы привыкли связывать понятие нормативности с классицистской и просветительской литературой, проникнутой дидактическим началом, – но русская романтическая традиция, по крайней мере в 1820-е годы, ничуть не менее нормативна. Это очень ясно видно на примере прозы этого времени, теснейшим образом связанной с просветительской традицией, – но и лирическая поэзия несет на себе печать того же нормативизма. Для нее существует определенного рода аксиологическая шкала, за пределы которой не может выйти лирический субъект. В «элегической школе» (доромантической по своему происхождению, но сильно повлиявшей на формирование русской романтической лирики) эта шкала предопределяла все литературное поведение элегического героя.