Андрей Воронцов - Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

Многочисленные находки, относимые к Лужицкой культуре, дают нам основания утверждать, что у ее носителей была сильная общественная и военная организация. Для этого необходимо было развить собственный, соответствующий данному образу жизни язык. Через язык та или иная культурная общность проявляет также свою народность, представляет себя как самостоятельное племя. В связи с этим возникает вопрос, к какому народу следует причислять носителей Лужицкой культуры или какова была их этническая принадлежность?

Лужицкую культуру некогда приписывали германцам (естественно, представители «немецкой исторической школы»), а также фракийцам, дакам и иллирийцам. А вот поляк Й. Костжевский (1885–1969) считал их праславянами. Точка зрения, согласно которой носители Лужицкой культуры явились той основой, на которой сформировались известные нам славяне (И. Филипп, 1946), весьма близка теории, утверждающей, что Лужицкая культура идентична культуре венетов (П. Бош-Гимпера, 1961). Добавлю, что многие лужицкие украшения XIII–XI вв. до Р. Х. практически аналогичны украшениям славянского племени кривичей XI–XII вв. от Р. Х. , обнаруженным в 1924 г. в подмосковной Павловской Слободе, — витым браслетам, витым гривнам из трех жгутов двойной скрученной проволоки с пластинчатыми концами, загнутыми колечками. Не будем забывать и о том, что в Верхней и Нижней Лужице (Lausitz), находящейся теперь на территории Германии, до сих пор проживают славяне – лужицкие сербы, называемые обычно сорбами.

В связи с Лужицкой культурой отметим также погребальные урны как способ захоронения пепла умерших. Он свидетельствует о коренном переломе представлений большинства европейцев о земном бытии и жизни в загробном мире, который особенно нагляден в позднейшей Культуре полей погребальных урн позднего бронзового века. Захоронения в урнах хотя и появляются уже к концу неолита, например, в центральногерманской Шонфельд-группе, в Анатолии позднего бронзового века, но в Европе они характерны именно для Лужицкой культуры. А в результате переселения племен, происходившем в период таких захоронений, они получают распространение фактически и во всей Европе. Поля погребальных урн особенно распространены именно в Центральной Европе, где их схематично можно разделить на три территории: лужицкую, южногерманскую и среднедунайскую.

К этому периоду относится и переселение племен, которое в XIII в. до Р. Х. всколыхнуло всю Европу и в корне изменило сложившуюся в ее пределах культурную и языковую картину. Это была новая Культура погребальных урн. Ее корни, как уже сказано, обнаруживаются на территории Лужицы, откуда её носители совершают большие походы, завоевывая и компактно заселяя всю территорию от Балтийского моря по направлению к югу, через Альпы до верхней Адриатики и Апеннин. В своих походах они проникали также вглубь Апеннинского полуострова и на другие европейские территории. Ныне преобладает суждение о том, что носителями Культуры погребальных полей были венеты, они же венеды или венды (Й. Покорны, Р. Питтиони, Й. Шавли).

Их язык соответствует общеиндоевропейскому языку второй половины второго тысячелетия до н. э. В то время как у греков, гефитов, иранцев и индийцев формировались национальные особенности, имеющиеся сведения о венетах указывают на то, что они стремились сохранять статус-кво (Г. Девото). И сохраняют его до сих пор, о чем свидетельствуют процитированные в предыдущей главе изыскания Э. Бенвениста о терминах семейного родства у индоевропейцев.

Й. Шавли неоднократно подчеркивает, что выражение «венет- ский» означает языковую характеристику венетов, а «иллирский» в значении, которое сегодня уже не принято, — прежние «север- ноиллирские» территории от верхней Адриатики до Балтийского моря, что, по сути дела, — то же самое, поскольку территориально обозначение «венеты», употребляемое на территории предположительного распространения их языка, встречается как на юге, так и на севере (В. Мейд).

Однако венетам/венедам нельзя приписывать все направления, по которым происходило переселение в Европе в период Культуры полей погребальных урн. О территориях, которые они освоили и заселили в своих походах и на которых удержались на протяжении столетий, кроме пространства между Балтийским и Адриатическим морем, можно судить как по немногочисленным упоминаниям в истории, а лучше – по сохранившимся названиям местностей и племен. Среди наиболее распространенных названий во всей Европе – имя Holm . В славянских языках этим названием обозначают возвышенность округлой формы, чаще всего имеющую две вершины. Выведение данного слова из латинского «culmen» (вершина) не является правильным, потому что такой этимологией можно объяснить лишь наименования, встреченные в тех местностях, на которые исторически оказывала влияние латынь, но не на других территориях (например, Скандинавия). К этому следует добавить и еще и то, что имена с «holm» именно на типичных латинских территориях – явление довольно редкое, как, например, в Апеннинах. Это название является предкельтским также и потому, что в Скандинавии, где оно столь часто встречается, кельты не достигли, там были лишь венды, венеты.

Скандинавские вандалы также, как представляется, были участниками первичных переселенческих потоков венедов, и лишь впоследствии были германизированы. Недалеко от шведского города Упсала есть местечко с названием Вендел , где были обнаружены богатые захоронения, хотя и относимые к несколько более позднему времени (VII–X вв. от Р. Х. ). О венделах в Скандинавии говорится и в древнеанглийском эпосе «Беовульф», сложившемся в VII–VIII от Р. Х. (Беовульф. — СПб., 2008. Стих 349). С большой вероятностью можно утверждать, что венделы/ вандалы ведут свое происхождение с территорий Центральной Швеции, носящей ныне наименование Svealand, в отличие от южношведской – Gotaland (готы). Svea land напоминает нам о славянах, венедах, а еще более говорит нам об этом – соответствующее прилагательное sven sk (шведский). В нордийских землях мы также находим венедские имена. Так, в шведской области Даларна (Долины) присутствуют имена Vint jarn, Vent jan, далее, озеро Van ern, а возле него город Vin niga. И в Норвегии: Vin stra Ven aseter Ven asten в районе Губрандсдаль, к северу от Осло; на побережье возле города Тронхейм – Vin sternes Vin je, к северу – Vende sund. Как я уже писал в главе «Тайна Графенштайнской надписи», финны до сих пор называют нас, русских, Venä läinen, а Русь – Vene man, Venä jä (от Venada), а скандинавы поморов – Vind r, Поморье – Vind land; по-эстонски же «русский» – Vene lane, Россия – Vene maa, Vene по-карельски Русь – Ven eä.

Источниковедение подсказывает, что венеды упоминаются даже в Малой Азии, французской Бретани, на побережье Балтики и на других территориях, порой даже спустя несколько столетий. Наиболее древнее имя, которое связано с венедами, это « Vind hya parvata» в Индии. Эта гористая местность, разделяющая северную и южную Индию, в свое время была рубежом между арийской и дравидской территорией. Принесли ли данное название в Индию уже арийцы? Или же самое название «Индия», как спрашивает И. Шавли, — это урезанное « Винд ия»! Не будем забывать и о том, что первая книга ираноарийской «Авесты», повествующая о возведении первого города (предположительно это Аркаим), называется « Венд идад».