Татьяна Яшина - Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века

Вместе с тем нельзя не сказать о спорных попытках современников и некоторых исследователей жизни и творчества Пушкина сблизить отдельные его произведения с сочинениями Мура. Эти попытки берут свое начало от известного суждения Кс. А.Полевого, заявившего в 1834 г., что Пушкин – "род нашего Байрона с примесью Мура" 7. После выхода в свет книги П.В.Анненкова «Материалы для биографии Пушкина» (СПб., 1855) появились многочисленные отклики (Н.Г.Чернышевский, А.В.Дружинин, Н.А.Добролюбов, А.А.Григорьев и др.), в числе которых была и рецензия В.П.Гаевского, высказавшего в «Отечественных записках» предположение о наличии традиции Мура в стихотворении Пушкина «Эхо» (1831): "Главная мысль в нем принадлежит самому Пушкину, но некоторые подробности и даже размер стихотворения обличают автора «Ирландских мелодий» 8. Наблюдение Гаевского побудило издателей произведений Пушкина конца ХIХ – начала XX века публиковать стихотворение «Эхо» с подзаголовком «Из Томаса Мура», пока Н.В.Яковлев не установил перекличку между «Эхом» Пушкина и более ранним стихотворением Б.Корнуолла «Прибрежное эхо» 9. В опубликованной позднее работе «Из разысканий о литературных источниках в творчестве Пушкина» Н.В.Яковлев пытался сблизить «Египетские ночи» Пушкина и «New Thoughts on Old subjects» (1828) С.—Т.Колриджа, где некий импровизатор пытается кратко передать суть одной из «Ирландских мелодий» Т.Мура – «Believe me if all those endearing young charms…» 10, однако и эту попытку проведения опосредованной параллели между Пушкиным и Муром следует признать зыбкой, неимеющей существенных доказательств.

Попытки исследователей найти точки сближения между произведениями Мypa и Пушкина имели под собой определенные основания, связанные, в частности, с анализом круга чтения как самого великого русского поэта, так и его современников. Например, известно, что сочинения Мура имелись в библиотеке с. Тригорского 11, причем Анна Николаевна Вульф была большой почитательницей английского поэта. Данное обстоятельство, подтвержденное Пушкиным в письме к брату Анны Николаевны Алексею от 16 октября 1829 г. («В Малинниках застал я одну Анну Николаевну с флюсом и с Муром»; т.9, с.295), позволяет предположить, что Пушкин мог брать книги Мура из библиотеки своей тригорской знакомой 12. В альбоме Анны Н.Вульф, хранящемся в ИРЛИ 13, имеются многочисленные выписки из «Ирландских мелодий» в английском подлиннике и в русских переводах М.П.Вронченко и П.А.Вяземского 14.

В библиотеке самого Пушкина, как верно указал Б.Л.Модзалевский, можно было найти, в числе прочих, и очень редкие, почти неизвестные ныне произведения Мура, например, в составе парижской серии "Baudry’s Collection of Ancient and Modern British Authors", увидевшей свет в 1835 г., имелись на языке оригинала "Эпикуреец", "Биография Шеридана", "Жизнь и смерть лорда Эдварда Фитцджеральда", "Записки капитана Рока", "Путешествия ирландского джентльмена в поисках религии" 15. Последнее из названных произведений также имелось у Пушкина во французском переводе 1833 г., причем на обложке книги великий русский поэт оставил помету «Пушкин», удостоверявшую принадлежность книги лично ему 16. Наконец, в библиотеке Пушкина хранилось парижское издание 1829 г. «The Poetical Works of Thomas Moore <���…> in one volume» («Поэтические творения Томаса Мура <���…> в одном томе») 17, включавшее, помимо известных «ирландских мелодий», баллад, и политико-сатирические произведения Мура, пропущенные русской цензурой, не осознавшей всей глубины язвительных намеков английского поэта. Эта книга, содержавшая полные тексты таких острых произведений, как «Fudge Family in Paris» («Семейство Фаджей в Париже», 1818) и «Fable for the Holy Alliance» («Басни для Священного Союза», 1823) 18, получила широкое распространение в русской литературной среде, имелась в домашних собраниях многих современников Пушкина.

Интересно пронаблюдать, рядом с какими именами возникает в творческом сознании Пушкина имя Томаса Мура. В незавершенном очерке "<���О статье А.Бестужева "Взгляд на русскую словесность в течение 1824 и начала 1825 годов">" (1825), оспаривая точку зрения Бестужева, согласно которой – первый период литературы является "веком сильных чувств и гениальных творений", после чего наступает упадок, Пушкин писал об обратном, хотя и здесь не видел никакой особой закономерности: "Ром<���антическая> слов<���есность> началась триолетами <���…>. После кавалера Marini явился Alfieri, Monti i Foscolo, после Попа и Аддиссона – Байрон, Мур и Соуве" (т.6, с. 261). Впоследствии Пушкин предпочел выразить свои мысли не в форме статьи, так и оставшейся неоконченной, а непосредственно в письме А.А.Бестужеву, датируемом концом мая – началом июня 1825 г.: "У англичан Мильтон и Шекспир писали прежде Аддиссона и Попа, после которых явились Southay, Walter Scott, Moor и Byron – из этого мудрено вывести какое-нибудь заключение или правило" (т.9, с.158).

В черновых набросках предисловия к первой главе "Евгения Онегина" Пушкин упоминает Мура рядом с Байроном 19, а в статье «О Байроне и о предметах важных» (1835) опирается на мнение Мура как авторитетного биографа Байрона: «Мур справедливо замечает, что в характере Б<���айрона> ярко отразились и достоинства и пороки многих из его предков: с одной стороны смелая предприимчивость, великодушие, благородство чувств, с другой необузданные страсти, причуды и дерзкое презрение к общему мнению» (т.6, с.51). В другой, более ранней статье – рецензии на альманах «Денница» на 1830 год, напечатанной «Литературной газетой» (1830, № 8) без подписи, Пушкин цитирует слова И.В.Киреевского о русской переводной литературе и о том, что в основном «шесть иностранных поэтов разделяют <���…> любовь наших литераторов: Гете, Шиллер, Шекспир, Байрон, Мур и Мицкевич» (т.6, с.51). В совершенно ином ряду знаменитых имен Мур упомянут в стихотворении Пушкина «К***» («Ты богоматерь, нет сомненья…», 1826): «Есть бог другой земного круга – // Ему послушна красота, // Он бог Парни, Тибулла, Мура, // Им мучусь, им утешен я» (т.2, с.161).

Таким образом, можно прийти к выводу о том, что, несмотря на отрицательные суждения о Муре и неприятие его "восточной повести" "Лалла Рук", Пушкин никоим образом не умалял роль английского поэта в развитии мировой литературы, нередко называл его имя вместе с именами признанных зарубежных классиков и старался не упустить из виду новые произведения Мура, внимательно читая и собирая их, включая самые редкие, в своей библиотеке.

Отрицательно воспринимая Томаса Мура и его наиболее известную романтическую поэму «Лалла Рук», критикуя неумелую подражательность А.И.Подолинского «восточному воображению» Мура, Пушкин в то же время неоднократно обращался в своем творчестве к образам и мотивам «Лаллы Рук», которые получали во многих случаях оригинальную художественную интерпретацию.