Татьяна Яшина - Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века

В русской периодике также появились сообщения о другой историко-биографической работе Томаса Мура, обусловленной обращением к личности английского драматурга и политического оратора Р.—Б.Шеридана: "Лондон, 8-го октября. Вчерашние и сегодняшние газеты содержат в себе длинные выписки из любопытной "Биографии Шеридана", сочинения Томаса Мура. Они раскупаются с такой жадностью, что сегодня рано поутру уже не было ни одного экземпляра газеты "Курьер" 28. Однако по прошествии непродолжительного времени мнение об этой книге изменилось: со ссылкой на английских критиков «Северная пчела» сообщала 20 мая 1826 г., что в «Биографии Шеридана» Томас Мур «слишком расточителен на метафоры и пиетические изображения» 29.

Первое сообщение о выходе написанного "стихами и прозою" романа Мура "Эпикуреец" появилось в № 18 "Московского телеграфа" за 1827 г. Опираясь на суждения английских критиков, пребывавших "в восторге от "Эпикурейца", анонимный автор "Московского телеграфа" высоко оценивал новое сочинение Мура, описывавшее "происшествие из эпохи введения христианской веры" 30. Более развернутый отклик на «Эпикурейца» появился в 1828 г. в «Московском вестнике» в связи с публикацией французского перевода романа, выполненного А.Ренуаром. В отклике, принадлежащем, вероятно, П.В.Киреевскому, «Эпикуреец» был поставлен в один ряд с «Лалла Рук» и «Любовью ангелов», поскольку характеризовался подобным же богатством картин и возвышенностью мысли. Вместе с тем автор «Московского вестника» признавал, что не знаком еще с текстом «Эпикурейца», а опирается в своих высказываниях на мнение французской прессы, в частности, сюжет излагается по французской петербургской газете «Le Furet» с оговоркой: «…когда прочтем самый роман, то представим читателям наше о нем мнение» 31. Осторожный рецензент откровенно говорил о причинах, побуждавших его избегать выражения своей точки зрения: «Не читавши романа, не смеем произносить нашего мнения; но судя по содержанию, мы видим, что предмет оного слишком стар и существует еще со времен Калдерона, который превосходно воспользовался сею же мыслью в своем „Чудотворном маге“, взявши предания из легенд христианских. Разве одно очарование поэзии могло представить сей предмет в новом виде» 32. Вероятно, П.В.Киреевский знал о тех неоднозначных оценках, которые вызвало появление «Эпикурейца» и в Англии, и во Франции. Из соображений осторожности замалчивались антиклерикальные мотивы произведения Мура, способные воспрепятствовать появлению русского перевода в условиях ужесточившейся цензуры.

В послесловии к статье "Свидание с Байроном в Генуе. Отрывок из "Путешествия в Италию" Ж.—Ж.Кульмана (Coulmann)", опубликованной в 1827 г. "Московским телеграфом", содержится ставшая традиционной мысль, что "никто лучше Мура не может сблизить нас с Байроном" 33. Публикация статьи, рассказывающей о знакомстве автора-путешественника с Байроном в Италии в 1823 г., сопровождалась разъяснениями, автором которых, по указанию М.И.Гиллельсона со ссылкой на запись С.Д.Полторацкого 34, был П.А.Вяземский, сокрушавшийся по поводу утраты ценнейших дневниковых записей Байрона: «В характере и в жизни Байрона много психологических загадок. Для сокращения времени и облегчения труда стали их разгадывать клеветою. Решение прекрасной задачи предлежит будущему жизнеописателю и судье Байрона. Как не вспомнить при сем и не пожалеть об утрате собственноручных Записок Байрона! Сколько погибло <���…> с ними ключей к любопытным тайнам!» 34. В сопровождавшей статью публикации письма А.—Л.Беллок, написанного специально для «Московского телеграфа» 29 января 1826 г., содержались сведения относительно начала работы Мура над записками о Байроне, причем автор письма и сама до конца не знала, о чем идет речь – о переработке утраченного байроновского дневника или о создании Томасом Муром оригинального произведения о друге: «Думаю, что сочинение, которое наилучше представит нам полное изображение жизни и характера лорда Байрона, еще у нас впереди. Г-н Томас Мур <���…> имеет еще в руках любопытные рукописи <���…>. Говорит ли он об отрывках из знаменитых Записок, коих утайка возбудила в Англии столь сильное негодование против друга, коему были они вверены? Другие ли то бумаги, отданные г-ну Муру прежде или после смерти лорда Байрона? Я решить не могу» 35.

В 1827 г. "Московский телеграф" вновь проводил мысль о триумвирате поэтов, впервые озвученную в русской периодике начала 1820-х гг. Автор анонимной статьи "Биографии знаменитых современников", опубликованной в № 23 журнала, сообщал, что англичане включают Мура "в триумвират новейших поэтов британских с Байроном и В.Скоттом" 36. Выражая сожаление относительно того, что в России нельзя до конца понять, с каким восхищением принимают англичане каждое новое произведение Томаса Мура, автор «Московского телеграфа» перечислял далее заслуги ирландского барда в области стилистики, а также в плане совершенствования метрико-ритмической, звуковой и синтаксической организации стиха: «Он язвителен в сатире, нежен и сладостен в песне; поэмы его есть сокровище из вечных садов Востока. Прибавим, что Мур есть лучший стихотворец английский: он довел до высшей степени совершенства английскую версификацию; английские критики сознаются, что ни один из английских стихотворцев со времен Чаусера не оказал столько заслуг английской словесности в этом отношении» 37. Как видим, в статье усматривается преемственная связь Томаса Мура с родоначальником общеанглийского литературного языка и национального стихосложения, автором «Кентерберийских рассказов» и поэмы «Троил и Хризеида» Джефри Чосером, творчество которого заложило в XIV веке мощные гуманистические традиции.

В "Обозрении русской словесности за 1829 год" И.В.Киреевский называл Мура в числе наиболее значимых для современной ему российской читательской аудитории западноевропейских писателей, наряду с И.—В.Гете, Ф.Шиллером, У.Шекспиром, Дж.—Г.Байроном и А.Мицкевичем. По признанию критика, "любовь к Муру принадлежит к тем же странностям нашего литературного вкуса, которые прежде были причиною безусловного обожания Ламартина" 38. Впрочем, далеко не все разделяли мнение И.В.Киреевского, о чем можно судить по ответной реплике Кс. А.Полевого в «Московском телеграфе»: «Но где это видит г. критик? Где у нас любовь к Муру? Ламартин был у нас терзаем бездарными переводчиками, но разве это значит обожание?» 39. В словах Кс. А.Полевого заключено внутреннее противоречие: обращение к творчеству Мура множества второстепенных литераторов, «бездарных переводчиков» является, пожалуй, самым очевидным свидетельством его популярности, носившей не элитный, а массовый характер. Мур постоянно привлекал внимание Кс. А.Полевого, о чем свидетельствуют упоминания его имени в самых разнообразных контекстах. Так, в шутливом письме С.А.Соболевскому Кс. А.Полевой проводил параллель между Муром и А.С.Пушкиным: «My dear lord! В России есть стихотворец, род нашего Байрона с примесью Мура, Пушкин. Он вздумал описать в прозе похождения великого разбойника Пугачева; вероятно, это что-нибудь в роде наших историй о Робин Гуде» 40. В воспоминаниях о своем брате Н.А.Полевом критик упоминал о восторге, «с каким читали в 20–30-е годы бессмертные создания великих современных писателей – Байрона, Вальтер Скотта, Гете, Томаса Мура» 41. Таким образом, суждения Кс. А.Полевого о Томасе Муре отличались полярностью, носили подчас взаимоисключающий характер.