Ольга Кириллина - Русская литература. Теоретический и исторический аспекты: учебное пособие

Герой произведения может быть «типичным представителем» своего сословия, класса, среды, но, как правило, этим не исчерпывается его психологический портрет. Причина бед мелкого чиновника Акакия Акакиевича («Шинель») не только во внешних обстоятельствах, в проблемах общества, но и в характере самого героя: не гнев начальника губит его, а привычка подчиняться, зависимость от вышестоящего, духовный инфантилизм. И.С. Тургенев в «Отцах и детях» показал разные точки зрения не только на социальные проблемы, но и на более широкий круг вопросов. «Нигилисты» не приемлют умозрительную философию и доверяют только науке, естественно-научно– му эксперименту. С научной точки зрения они судят обо всем, даже о человеческих взаимоотношениях, о любви. Они отвергают «романтизм», т. е. с иронией относятся к возвышенным чувствам, к искусству. Базаров утверждает, что человек подобен животному и его страсти объясняются раздражением нервной системы, а потому, по его словам, внутренний мир человека интересен не более, чем внутренности жука.

В любом произведении искусства отражается представление художника об универсальных началах бытия, о сущности человеческой натуры, т. е. размышления на вечные темы.Известный литературовед В.Е. Хализев разделяет вечные темына онтологическиеи антропологические.Вечные онтологические темы связаны с такими понятиями, как хаос и гармония, жизнь и смерть, движение и покой. Антропологические темы связаны с проблемами человека: любой художник отражает в своем творчестве, «во-первых, собственно духовные начала человеческого бытия с их антиномиями (отчужденность и причастность, гордыня и смирение, готовность созидать или разрушать, греховность и праведность и т. п.); во-вторых, сферу инстинктов, связанную с душевно-телесными устремлениями человека, каковы либидо (половая сфера), жажда власти, влечение к материальным благам, престижным вещам, комфорту и т. п.; в-третьих, то в людях, что определяется их полом (мужество, женственность) и возрастом (детство, юность, зрелость, старость); и наконец, в– четвертых, это надэпохальные ситуации человеческой жизни, исторически устойчивые формы существования людей (труд и досуг, будни и праздники; конфликтные и гармонические начала реальности, мирная жизнь и войны либо революции; жизнь в своем доме и пребывание на чужбине либо странствия; гражданская деятельность и частная жизнь и т. п.)» [36].

Есть характеры, литературные типажи, которые, как может показаться, возникли из размышлений художника о проблемах своего времени, и поэтому со сменой эпох они должны уходить из поля интереса и писателей, и читателей. Однако даже такие характеры могут пережить свое время, так как художник создает цельный образ, в котором менталитет человека своего времени сочетается с индивидуальными и вневременными, подсознательными началами личности. Так происходит с образом маленького человека– чиновника, который находится внизу табели о рангах Российской империи (пушкинские Евгений из «Медного всадника», Самсон Вырин из «Станционного смотрителя», герой «Шинели» Н.В. Гоголя и Макар Девушкин из «Бедных людей» Ф.М. Достоевского). Кажется, что тема маленького человека исчерпана: нет жесткой иерархичности социальной системы, присущей России первой половины XIX в., и отсутствует та ступенька, на которой прочно застрял скромный титулярный советник. Однако маленький человек не потерял свое лицо и передал следующему поколению, героям, созданным в XX в., свою мечту о шинели, оберегаемые от износа башмаки и, главное, свой взгляд на мир – снизу вверх. Насколько эта сторона характера присутствует в «классических» образах маленького человека? Безусловно, закваска этого образа – социальная структура российского общества XIX в., но она не столько сформировала такой тип личности, сколько его выявила. Нижняя граница иерархической лестницы, которая отделяла мелкого чиновника от народа, делала маленького человека неотличимым от широкой и недостаточно определенной категории «униженные и оскорбленные». Недаром многие герои современной литературы, в которых мы угадываем черты маленького человека, пополнили галерею социально бесправных, загнанных в угол персонажей (проза B.C. Маканина, Л.С. Петрушевской, В.В. Орлова, А.В. Иванова, А.А. Кабакова).

Однако «поле напряжения» в иерархии начала XIX в. создавала не только нижняя граница табели о рангах, но и та преграда, которая отделяла титулярного советника от коллежского асессора – чина, обеспечивающего получение потомственного дворянства, т. е. принципиально иное положение в обществе. В ясной, жесткой иерархической структуре образовалась пропасть, для преодоления которой требовались не только высокий профессиональный, интеллектуальный уровень, но и огромное желание, серьезные амбиции. Именно здесь возникает резкая дифференциация литературных типов: маленький человек явно отделен от своих коллег, от такого же, как и он, мелкого чиновника, как гоголевские майор Ковалев из «Носа», Поприщин из «Записок сумасшедшего» и Голядкин из «Двойника» Ф.М. Достоевского.Разница между ними заключается в наличии или отсутствии желания подняться.

Стремление наверх понятно, причины нежелания двигаться – сложнее. У маленького человека на это много высоких, поднимающих его человеческую значимость оснований: похвальная самокритичность, скромность в желаниях (Евгений из «Медного всадника» прежде всего), выбор для себя как более важной иной иерархии (так, Самсон Вырин из «Станционного смотрителя» А.С. Пушкинауверен: чем выше человек в социальной иерархии, тем ниже в духовной). Такой герой может быть по– своему гордым человеком (это качество маленького человека подчеркнул Ф.М. Достоевский).

Вместе с тем в этих образах обнаруживается еще одна общая для всех черта, объясняющая их пассивность, – инфантилизм. Одно из его проявлений – приглушенность мужского начала (не случайно «антагонисты» маленького человека Поприщин и Голядкин показаны в момент борьбы за предмет обожания). В «Станционном смотрителе» не Самсон Вырин, а его дочь Дуня играет роль защитника в семье, ограждая отца от неприятностей с постояльцами. Герой «Шинели» перед вышестоящим ощущает себя ребенком, подростком: когда значительное лицо причисляет его к возрастной категории «молодые люди», то это не ускользает от иронии автора, но самим Акакием Акакиевичем воспринимается как что-то абсолютно естественное. Даже с портным Петровичем, выносящим приговор его шинели, он говорит «голосом ребенка» [37]. Да и знаменитая жалобная реплика Башмачкина к мешающим ему работать коллегам поражает своей детски непосредственной формой. У Достоевского в «Бедных людях» Макар Девушкин категорически отрицает влюбленность в Вареньку, и кажется, что его лепетание при обращении к ней продиктовано отеческой заботой. Но с той же интонацией он рассказывает о себе, об оторвавшейся при начальнике пуговке. Двусмысленно и его обращение к Вареньке – «маточка», уменьшительное от «мать». Достоевский часто находит во взрослом ребенка – наивного, чистого, способного к вере. Но ребенок в его героях проявляет себя и в их слабости, незрелости. Обостренная гордость бедного человека и каприз сближаются Девушкиным: «Бедные люди капризны, – это уж так от природы устроено… Он, бедный-то человек, он взыскателен; он и на свет-то божий иначе смотрит, и на каждого прохожего косо глядит, да вокруг себя смущенным взором поводит, да прислушивается к каждому слову, – дескать, не про него ли там что говорят? Что вот, дескать, что же он такой неказистый?» [38]