Асия Эсалнек - Основы литературоведения. Анализ романного текста: учебное пособие

Такие обстоятельства складываются в городе под действием разных факторов, в том числе вследствие глупости и некомпетентности губернатора Лембке, недовольства рабочих на шпигулинской фабрике, жажды наживы и готовности к преступлению таких, как Федька Каторжный и капитан Лебядкин, а также реального драматизма в жизни Лизы и Даши, усиленного появлением Ставрогина. Всем этим пользуется Петр Верховенский – смутьян, мошенник, провокатор, словом, сущий бес, играющий на чувствах и мыслях местных любителей прогрессивных идей, вовлекающий их в настоящий заговор и связывающий воедино участием в убийстве Шатова. Все это приводит к ужасным последствиям: пожар в городе, убийство Лизы, Лебядкиных, Федьки, гибель Кириллова, расправа над Шатовым.

Эти-то события и становятся симптомом краха идей, бродивших в умах членов кружка, разагитированных Верховенским и мечтавших об общественном служении и светлых надеждах. Однако вместо наступления «светлого будущего» двое из них погибли, несколько оказались на скамье подсудимых, Степан Трофимович ушел в иной мир, Варвара Петровна оказалась в полном одиночестве. Уцелел один только Петр Верховенский ценой предательства и тайного бегства за границу. Все это и воспринимается как свидетельство исчерпанности того пути, по которому шли названные герои, а тем самым о завершенности, итоговости, финальности романной ситуации в произведении Достоевского. Три месяца, прошедшие до эпилога, даны городу на осмысление случившегося, а Ставрогину на понимание безнадежности раскаяния и морального оправдания перед собой и перед Богом, невозможности для него воскресения, в результате чего он и принимает решение уйти из жизни.

Очевидно, соотношение указанных временных пластов и другие приемы с категорией времени служат очень важным моментом в раскрытии романного замысла. Этому же способствует внимание и к пространственным факторам.

Начиная с конца августа того года, когда разворачивается основная ситуация, пространство, на котором происходят события, сужается до пределов города и ближайших окрестностей: имеются в виду Скворешники и деревня, где кончает свой век Степан Трофимович. Это происходит потому, что все герои собираются в городе и очень часто оказываются рядом, в буквальном смысле слова заполняя пространство того или иного дома, площади, церкви. Особенно знаменательно первое в те дни «собрание» у Варвары Петровны, где присутствуют Лиза, Марья Тимофеевна, Лебядкин, Шатов, Г-в, затем неожиданно появляется Петр Верховенский, а вслед за ним – Николай Ставрогин, который здесь же получает пощечину от Шатова, а Лиза при всех падает в обморок, чем дает обильную пищу для городских сплетников и серьезный повод для переживаний Варвары Петровны.

Подобный тип пространственно-временной организации требует особой формы повествования, а именно присутствия рассказчика, отделенного от автора. Об одном он сообщает как об увиденном, о другом – как об услышанном, о третьем – как о вероятном и предполагаемом. Именно он, а не всезнающий автор, имеет право сначала о чем-то умолчать, потом вспомнить, подчас сослаться на чужие мнения, иногда домыслить и т. п. Кроме того, рассказчик в данном романе – не только создатель хроники, о чем он постоянно напоминает, но и реальный участник событий, доискивающийся истины и эмоциональный. При этом он высказывает свою оценку не только выбором фактов и их расположением, но и их словесной характеристикой, подчеркиванием их экспрессивного характера. Например, он очень часто использует глагол «бегать» для обозначения формы движения героев. Больше всего «бегает» Петр Верховенский, кроме того говорится, что он «влетел», «подлетел», «пробормотал», «сыпал бисером» и т. п. Речь рассказчика полна эмоционально окрашенных эпитетов («Лиза была бледненькая», «помещение состояло из двух гаденьких небольших комнаток», «на ней было старенькое платье» и т. п.).

Естественно, что хронотопичны и многие другие компоненты текста, как-то: интерьер, портрет, речь героев. Но основой хронотопа в этом произведении является повествовательная структура со всеми ее особенностями. Ее анализ не только дает материал для суждений о специфике романа Достоевского, но и подтверждает мысль о своеобразии романного хронотопа вообще, сущность которого обусловлена особенностями данного жанра, т. е. его ориентированностью на исследование и воспроизведение судьбы личности в различных жизненных ситуациях и под разным углом зрения.

– Кто является автором термина «хронотоп»?

– Какие виды времени могут быть в романе?

– Чем отличаются сюжетное время, историческое время и время рассказывания о событиях, происходящих в романе?

– Всегда ли названо историческое время и как его можно определить?

– Как проявляется хронотопичность в изображении поместной, московской и петербургской среды в романе Пушкина «Евгений Онегин»?

– Какую роль играет романный замысел в выборе места и времени действия в «Евгении Онегине»? Какова продолжительность действия в данном романе?

– Какова роль времени в романе Достоевского «Бесы»?

– Где протекает действие в том же романе?

– Как часто упоминается время того или иного события в романе «Бесы»?

– В чем смысл «сгущения» времени в последней части романа?

– Кто сообщает о месте и времени событий в романе и как он комментирует сообщаемые факты?

Период конца ХIХ – первой половины XX века стал весьма показательным для судеб романа в разных литературах. Ожидание и наступление XX века ознаменовалось различными процессами в жизни общества, в умственной жизни, личностном сознании. Эти изменения были зафиксированы многими мыслителями. Основным показателем изменения мира стало, по выражению Ф. Ницше, «исчезновение богов», что «предопределялось кризисом просветительской, оптимистической идеологии, идеи прогресса, идеи целесообразности мира, которые базировались на разуме и морали, на основных христианских принципах» [72]. Эти изменения по-разному сказались в традиционно романных литературах – русской и западноевропейской.

Показателем изменений западноевропейского романа стала такая трактовка романной ситуации, при которой интерес к личности не исчез, но личность стала восприниматься в ином ракурсе. Во-первых, художникам представлялось важным показать, что основное место действия в романе – душа героя-писателя. «Эта душа», как писал французский писатель Мориак в статье «Романист и его персонажи», стало быть и есть мое творение». «Жизнь души, работа души», по мнению другого писателя, Гюисманса, составляет смысл романа вообще [73]. «Пейзаж души», считает один из исследователей, – конечная цель интровертных романов В. Вульф [74]. Даже Р. Роллан, склонный к изображению активных героев, отмечал, что действительность, которая предстает в его романе «Жан Кристоф», «это мир, который видишь из сердца героя как центральной точки».