Александр Хроленко - Язык фольклора. Хрестоматия

В другой песне повторяется в начале несколько одинаковых слов:

Особый вид синтаксического параллелизма строится путем раздробления одной фразы на две, построенные по типу синтаксического параллелизма: например:

Синтаксический параллелизм, т. е. расположение в двух параллельных предложениях одинаковых членов предложения в одинаковом порядке, усложняется другими разнообразными стилистическими средствами, как-то: повторением одних и тех же слов, использованием синонимов и т. п. Все это усиливает силу художественного воздействия и даже меняет обычное значение слов.

Одной из ближайших задач является изучение всех разнообразных стилистических средств, которыми дополняется синтаксический параллелизм. Отметим, что синтаксический параллелизм встречается в различных жанрах и видах фольклора.

Иногда синтаксический параллелизм соединяется с психологическим. Мы рассматриваем психологический параллелизм как одну из разновидностей синтаксического параллелизма. Однако психологический параллелизм может существовать и без синтаксического параллелизма; в свою очередь, мы встречаем много примеров синтаксического параллелизма, не связанного с психологическим параллелизмом. Психологический параллелизм в соединении с синтаксическим параллелизмом является одним из ярких художественных средств народной песни, поэзии. Однако оба эти художественные приема отнюдь не вытекают один из другого. Мы считаем ценным замечание Л. Андрейчина, что синтаксический параллелизм соединяется с ритмическим параллелизмом, т. е. синтаксическое строение совпадает со строением ритмическим.

Необходимо подчеркнуть, что художественная сила воздействия песни умножается не только связью композиции с синтаксическим параллелизмом, но также и сходством мелодии, на которую поются параллельно синтаксически построенные фразы и одинаково построенные комплексы нескольких фраз.

«По принципу психологического параллелизма построены многие запевы былин, однако в эпосе принцип психологического параллелизма не встречается в качестве основного приема» [74]. Если психологический параллелизм мы не можем рассматривать как основной композиционный прием былин, то синтаксический параллелизм встречается довольно часто в построении отдельных мест былин. Несомненно, одной из очередных задач является изучение различных видов синтаксического параллелизма в русских былинах. Особого внимания заслуживает изучение синтаксического параллелизма в Калевале, где он проявлен как определенная система художественного построения эпических песен. Предстоит также внимательное рассмотрение синтаксического параллелизма в эпических песнях других народов.

Одинаковость синтаксиса фольклорных произведений, что особенно относится к стихотворным жанрам, наряду с общностью ритмической структуры и общности многих мелодий, на которых распевались песни, – все это объединяло язык фольклора, исполняемого на различных диалектах различных мест, населенных русским населением. Общность синтаксиса песенных фольклорных жанров позволяла им до образования общенационального русского языка выполнять ту функцию, которую впоследствии стал выполнять общенациональный язык.

Следует отметить, что не только в песенных, но и в прозаических жанрах фольклора имеются синтаксические явления, которые характерны только для фольклора. Такие явления отмечаются в ритмически организованных отдельных местах сказок, в так называемых общих местах (loci communes), в частности, в присказке, зачинах и в концовках сказок. Кроме того, синтаксический параллелизм встречается и в пословицах, загадках, заговорных формулах и в народной драме. Исследователям предстоит внимательно изучить и другие черты синтаксиса, встречающиеся в прозаических фольклорных произведениях и не встречающиеся в разговорном языке.

Трудность изучения лексики русского фольклора по сравнению с разговорной речью состоит в том, что как лексика разговорной речи, так и, в особенности, лексика фольклора плохо изучена и у других славянских народов. В упомянутой статье Л. Андрейчин пишет: «Словарь нашего народного творчества требует того, чтобы он прежде всего был обстоятельно исследован. В настоящее время еще нет возможности охарактеризовать его сколько-нибудь подробно. Однако при внимательном рассмотрении легко можно установить, что в народных песнях нередко встречаются слова, которые не употребляются в разговорном языке, а также слова, которые в песнях употребляются в особом значении» [75].

Важную роль в лексике народных песен играют часто встречаемые уменьшительно-ласкательные существительные, которые широко используются для выражения эмоций народа и придают особенно сердечный и безыскусственный тон всей песне в целом. Уменьшительно-ласкательные слова являются характерной чертой фольклорного, в первую очередь, песенного языка всех славянских народов. Однако у каждого славянского народа уменьшительно-ласкательные слова встречаются в разных пропорциях: у одних больше, у других меньше.

Нам кажется, что при изучении вопроса о большей или меньшей степени употребления уменьшительно ласкательных слов в народной песне и их художественной функции в этих песнях необходимо учитывать, в какой мере эти уменьшительно-ласкательные слова употребляются в разговорной речи того или другого народа. И, конечно, в первую очередь, в какой мере употребляются уменьшительно-ласкательные слова того диалекта, на котором поется песня, в коммуникативной функции этого диалекта. Следует также учитывать, что уменьшительно-ласкательные слова часто употребляются в экспрессивной речи, не имеющей художественной функции. Сюда следует отнести, в частности, разговорную речь с детьми.

В русской народной песне уменьшительно-ласкательные слова в различной пропорции употребляются в различных жанрах. В эпической песне уменьшительно-ласкательные слова употребляются в меньшем количестве, чем в песне лирической. Кроме того, в русской эпической песне, в частности в былинах, уменьшительно-ласкательные слова употребляются только в отдельных ее местах.

Тот факт, что русские поэты, подражавшие русской народной песне, особо отмечали уменьшительно-ласкательные слова и переносили их в свои песни часто в большем количестве, чем они встречаются в подлинно народной песне, нам кажется, объясняется тем, что в литературном языке уменьшительно-ласкательные слова встречаются в значительно меньшей мере, чем в диалектах, а отсюда на фоне литературного языка поэтов, говоривших, как и их читатели, на литературном языке, а не на диалектах, эта черта – уменьшительно-ласкательные слова – особенно обращала на себя внимание при исполнении литературной песни, написанной в подражание народной, в то время как для исполнителей этой песни, говоривших на диалекте, где уменьшительно-ласкательные слова часто употребляются и в разговорной речи, это различие не было особенно резким. Естественно, что русские поэты, говорившие на литературном языке, а не на диалекте, которых сильно поражало обилие уменьшительно-ласкательных слов в русских песнях, в первую очередь вставляли в свои песни, подражающие народным песням, уменьшительно-ласкательные слова и при этом увеличивали количество этих уменьшительно-ласкательных слов,