Евгений Синцов - Русский язык и культура речи

Эти коммуникативные процессы сопровождаются размыванием этических норм языка. За этим стоит в первую очередь утрата уважительных отношений между людьми, непонимание или нежелание считаться с социальным, возрастным статусом собеседника.

Естественно, что лингвистические параметры языка тоже вынуждены реагировать на эту меняющуюся ситуацию. Тем более что проникновению в них стихийных процессов во многом способствует ослабление цензуры и автоцензуры. Поэтому в литературный язык хлынули жаргонизмы, блатная «феня», просторечие, заимствования. Они сформировали многочисленные варианты норм и достаточно прочно обосновались в языке, размывая его привычные связи и отношения.

Например, складывающиеся десятилетиями нормы были потеснены и даже замещены нормами чужими, в первую очередь пришедшими из иных языков и блатной речи.

По этому поводу один из филологов так высказывается в публицистической статье: « Произошло громадное вливание в нашу речь американизмов и техницизмов. Заговорило с американским акцентом наше телевидение. Но дело не в конкретных словах, а в стиле – это очень узнаваемый стиль скетчей, рубленой деловой речи, которая звучит подстрочником с английского.

Еще одно громадное ядовитое вливание – лагерный жаргон. За последние пятьдесят лет нашей истории через лагерную систему прошли миллионы людей, каждый второй наш гражданин так или иначе соприкасался с этой тюремно-лагерной системой. Лагерный жаргон стал уже основой современного просторечия, он проник в литературу и даже больше – в культуру.

Блатная речь вкупе с американизмами – вот новый деловой русский язык, на котором мы не читаем, а день изо дня живем, работаем, он является прообразом нашего мышления. Язык – идеальный инструмент управления сознанием не отдельного человека, но всего общества. Сознанием нашим, обществом пытается сознательно управлять криминальный мир, и самый кровный интерес этого мира – уничтожение слоя культурного, потому что только бескультурным народом и могут управлять все эти воры в законе, авторитеты да паханы. Но, заговорившие их понятиями, напившиеся этой блатной отравы, мы будем не “братки” для них и не люди даже, а “фраера”, “шестерки”» (Олег Павлов // Огонек. 1998. № 7).

Современный человек вынужден существовать во всех этих речевых пластах, владея сразу несколькими языковыми нормами (на некоем условном пересечении самых разных слоев культуры, пронизанных языком). В этой связи уместно говорить о языковой культуре личности современного человека, владеющего вариантами нормы, чутко ощущающего речевую ситуацию, часто пренебрегающего этическими нормами языка.

Существование на пересечении множества границ культуры и языка формирует у современного человека ощущение языка как некоего «единства в многообразии».И это единство воспринимается как нечто весьма неустойчивое, изменчивое, способное быстро размываться и разрушаться. Поэтому все чаще говорят о страхе утратить «настоящий язык», а значит, утратить важную часть культуры, национального самосознания, этических норм общения в повседневной жизни людей.

Этот страх отчасти стимулируется развитием философско-лингвистических концепций, все более акцентирующих иррациональную, стихийную природу языка (особенно концепции французских постструктуралистов). Ученые пытаются обосновать взгляд на язык как на стихийный процесс, где происходит тайная, не поддающаяся контролю человека, его разума борьба за власть, где действуют самые разнообразные разрушительные силы.

Естественно, что человек, социум в целом пытаются совладать с этой ситуацией. И человек, и общество стремятся вернуть себе контроль и власть над языком. С этой целью стали активнее использоваться уже хорошо отлаженные механизмы культуры. В первую очередь активизировалась речевая цензура в средствах массовой информации. От дикторов, ведущих потребовали достаточно строгой речевой автоцензуры. Их языковой подготовке явно уделяют немало времени и сил.

Во-вторых, обратили внимание на преподавание русского языка. Одним из результатов такого внимания стало введение курса русского языка и культуры речи в негуманитарных вузах.

Но активизировались не только эти отработанные в культуре способы управления языком. Все мощнее заявляет о себе древняя вера людей в магическую власть слова. С его помощью всегда стремились заговорить стихии, повлиять на ситуации, обратить их непредсказуемое развитие в желаемое для человека русло… Подобная вера во власть слова проявляется и в отношении языка, его стихии. Язык может быть «заговорен» с помощью самого языка, как какая-нибудь сила природы, над которой колдун произносит свое заклинание.

Конечно, эта древняя вера обрела в современной культуре иные формы проявления. Теперь власть над языком связывается с представлением о власти духа, мысли. В первую очередь способность совершать «чудеса» приписывается науке. Поэтому через науку, ее «магическое слово», олицетворяющее власть человеческого духа над стихиями, общество пытается управлять языком, создавать в нем некие относительно устойчивые образования, способные удерживать потоки мыслительной «энергии».

Одной из таких попыток обуздать стихию языка стало учение о дискурсах.

Дискурс в самом приблизительном и общем плане можно определить как своеобразную гибкую языковую форму, способную выражать определенное направление мысли. Дискурсвсегда событие,в котором происходит соединение мысли и языковых возможностей в речевом акте. Во многом это соединение продиктовано ситуацией общения : где, когда и по какому поводу рождается речь. Также в этом событии взаимодействуют говорящий (пишущий) и адресат речи. То есть дискурс – это вся совокупность качеств речи и условий ее осуществления в конкретных ситуациях общения.

Такие ситуации могут повторяться, и поэтому ученые выделяют разновидности дискурсов.

Для ученого в языке «заготовлен» специфический научный дискурс, который предполагает выдвижение гипотез, отбор материала для их доказательств, обоснование методов и теоретических оснований, сопоставление фактов, обобщение, формирование выводов… Для политика также существуют определенные формы речевых высказываний, предписывающих способы полемики, изложения собственных позиций, защиты этих позиций с помощью доводов, а также приемы убеждения… Для художников слова в литературе исторически сложились определенные жанровые каноны, по которым может быть выстроено произведение, а значит, и выражена сложная и изменчивая мысль писателя. И такие жанровые образования тоже можно рассматривать как специфические художественные дискурсы.