Людмила Богданова - Стилистика русского языка и культура речи. Лексикология для речевых действий: учебное пособие

Языковая картина мира проявляется и в том, что в языковом сознании народа действительность может по-разному члениться на понятия с помощью слов. В результате различной «сегментации» объективной реальности фрагменты лексических систем в разных языках не совпадают. Один и тот же «сегмент» объективной реальности, одно и то же понятийное содержание могут быть по-разному распределены между словами в различных языках, и тогда функциональная нагрузка соотносительных лексических единиц, их сочетаемость и объемы значения полностью не перекрывают друг друга. Это можно проследить, в частности, на хрестоматийном примере обозначения частей тела в разных языках. Ср.: рука – hand / arm (англ.), Hand / Arm ( нем. ) , main / bras ( фр. ) ; нога – foot / leg (англ.), Fuß / Bein (нем.), pied / jambe (фр.). По-русски словом рука называют и всю руку, и кисть ( гулять с кем-либо под руку, зажать деньги в руке ), а словом нога – и всю ногу, и стопу ( забраться на диван с ногами, подобрать обувь по ноге ). Как видно из примеров, там, где русский язык обходится одним словом, обозначая недифференцированно человеческий орган ( рука, нога ), другие языки пользуются двумя словами. Однако нетрудно заметить, что аналоги английских, немецких, французских обозначений в русском языке существуют, но используются лишь в специализированных ситуациях, напр., кисть травмирована, ступня ( стопа ) повреждена.

Для русского языка оказывается также неважным различать берег реки и берег моря, а для английского языкового сознания это оказалось значимым, и поэтому русскому берег в английском языке соответствуют два слова: bank – 'берег реки' и shore – 'берег моря'.

Если перейти к сфере чувств и эмоций, то и там обнаружим несоответствия. В испанском языке, напр., есть два слова, которые соответствуют одному русскому глаголу любить: amar обозначает высокое чувство, духовную любовь, querer – «земную» любовь, желание. Испанское сопоставление amar у querer (букв, любить и любить) с трудом поддаётся точному переводу на русский язык (любить и желать?).

С другой стороны, по-русски разными словами названы и имеют различную оценку отважный, отчаянный и лихой, а носителями многих других языков отличия между лихостью, отвагой и отчаянным поведением с помощью специальных слов не фиксируются. В русском языке различаются стирать и мыть, а в английском и немецком языках этим двум словам соответствует одно слово: wash (англ.), waschen (нем.). Ср.: англ. to wash one's feet ( a cap, the floor ) ; to wash a dress ( a shirt ), русск. вымыть ноги ( чашку, пол ); но: выстирать платье ( рубашку ). Таким образом, английский глагол wash лишь частично соответствует русскому глаголу мыть в силу их различной значимости в системах сопоставляемых языков, а последний «покрывает» лишь часть содержания первого. Ср. также одно слово в английском и немецком языках для обозначения недифференцированного понятия 'девушка / девочка' и два разных слова в русском языке: girl (англ.), Mädchen (нем.) – девочка / девушка (русск.).

Языковое сознание по-разному членит и семантическое поле времени. Напр., в русском языке представлена лексическая единица, обозначающая 24 часа – сутки, а многие другие языки таким словом не располагают. В разных языках сутки делятся на части не одинаково. Так, напр., в немецком языке есть специальное обозначение для времени суток до обеда ( Vormittag ), а в русском языке оно не представлено. Кроме того, для русских период с 12 до 16–17 часов (в зависимости от времени года) определяется как день, а для испаноговорящих после 12 часов начинается вечер. Для русских время начала спектакля в театре – это вечер, а для англичан – ночь (они идут в театр tonight ).

Не совпадает в разных языках и фрагмент языковой картины, отражающей родственные отношения. Обозначение степени родства может быть более или менее дифференцированным, что зависит от типа культуры. Так, перевод названия пьесы А.П. Чехова «Дядя Ваня», напр., на китайский язык связан с некоторыми затруднениями. Русскому слову дядя в китайском языке соответствуют не только слова: 'дядя по матери' и 'дядя по отцу', но и слова, имеющие значение 'старший дядя' и 'младший дядя'.

Итак, к особенностям лексико-семантического уровня языка можно отнести следующие признаки:

1) способность лексики по-разному в зависимости от типа культуры членить понятийное пространство;

2) связь лексики с культурой народа, универсальный и национально-специфический компоненты семантики; ср.: уют, быт, общаться, пошлость, интеллигенция – русские слова, не имеющие точных эквивалентов в других языках;

3) способность слова быть знаком эпохи, его обращённость к внешней действительности, напр., слова сигнализировать, стучать; блат, достать; тусовка, крутой, беспредел, откат указывают на эпоху, которой они соответствуют;

4) необозримость лексических единиц.

Итак, лексическое пространство необозримо и изменчиво. Что же позволяет носителю языка ориентироваться в нём, подыскивать нужные слова при создании речевых произведений и понимать чужие высказывания? Дело в том, что лексика языка представляет собой не нагромождение изолированных друг от друга единиц, а микро– и макросистемы, т. е. объединения слов по тому или иному признаку в группы. В сознании конкретной языковой личности лексическая система существует в свёрнутом виде.

Понятие системности складывалось в лингвистике постепенно. Ещё в начале XIX в. В. Гумбольдт отмечал, что каждый отдельный элемент языка проявляет себя лишь как часть целого. Законченная теоретическая концепция системности языка появилась позднее благодаря таким учёным, как Бодуэн де Куртенэ (Россия, конец XIX в.) и Ф. де Соссюр (Швейцария, начало XX в.).

Системность лексики имеет свои особенности. Некоторые учёные, отмечая сложность и многообразие отражённых в словах отношений, заявляли, что если в лексике и есть системность, то она обусловлена не языком, а связями, которые существуют между явлениями внешнего мира. Несомненно, что такая обусловленность действительно существует, но нельзя отрицать и собственно языковую системность.

Системой в лексике считают такую совокупность взаимообусловленных единиц, в которой каждая единица определяется всеми остальными единицами. Напр., если в языке есть такие слова, как дядя, тётя, то обязательно будут слова племянник, племянница. Это взаимообусловленные слова. Как говорил известный лингвист XX в. М.В. Панов, без племянника человек не дядя. Более того, если продолжить примеры со словом дядя, то можно заметить, что во многих языках, как мы уже говорили, есть слова со значениями: 'дядя со стороны матери' и 'дядя со стороны отца' (ср.: болг. вуйчо / чичо; древнерусское вуй / стрый ). При этом всегда бывает так: если в языке есть слово со значением 'дядя со стороны матери', то обязательно будет и слово 'дядя со стороны отца'. Если из языка уходит одно из этих слов, то оставшееся либо расширяет своё значение, т. е. обозначает одновременно дядю и по материнской, и по отцовской линии, либо второе слово тоже исчезает и появляется другое слово с общим, недифференцированным значением (как в русском языке слово дядя ).