Надежда Лыкова - История языкознания в текстах и лицах

Курс общей лингвистики (1916)

Разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем: 1) социальное от индивидуального; 2) существенное от побочного и более или менее случайного.

Язык – не деятельность говорящего. Язык – это готовый продукт, пассивно регистрируемый говорящим; он никогда не предполагает преднамеренности и сознательно в нем проводится лишь классифицирующая деятельность <���…>.

Наоборот, речь есть индивидуальный акт воли и разума; в этом акте надлежит различать: 1) комбинации, в которых говорящий использует код языка с целью выражения своей мысли; 2) психофизический механизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации (Курс: 52).

Итак, изучение речевой деятельности распадается на две части; одна из них, основная, имеет своим предметом язык, то есть нечто социальное по существу и независимое от индивида; это наука чисто психическая; другая, второстепенная, имеет предметом индивидуальную сторону речевой деятельности, то есть речь, включая фонацию; она психофизична.

Несомненно, оба эти предмета тесно связаны между собой и предполагают друг друга: язык необходим, чтобы речь была понятна и тем самым была эффективна; речь в свою очередь необходима для того, чтобы сложился язык; исторически факт речи всегда предшествует языку. <���…> Таким образом, устанавливается взаимозависимость между языком и речью: язык одновременно и орудие и продукт речи. Но все это не мешает языку и речи быть двумя совершенно различными вещами (Курс: 57).

<���…> обе стороны языкового знака психичны и связываются в нашем мозгу ассоциативной связью. <���…>

Языковой знак связывает не вещь и ее название, а понятие и акустический образ. Этот последний является не материальным звучанием, вещью чисто физической, а психическим отпечатком звучания, представлением, получаемым нами о нем посредством наших органов чувств; акустический образ имеет чувственную природу, и если нам случается называть его «материальным», то только по этой причине, а также для того, чтобы противопоставить его второму члену ассоциативной пары – понятию, в общем более абстрактному. <���…>

Языковой знак есть, таким образом, двусторонняя психическая сущность, которую можно изобразить следующим образом:

<���…> Мы называем знаком соединение понятия и акустического образа <���…>. Мы предлагаем сохранить слово знак для обозначения целого и заменить термины понятие и акустический образ соответственно терминами означаемое и означающее <���…>.

Связь, соединяющая означающее с означаемым, произвольна; поскольку под знаком мы понимаем целое, <���…> то ту же мысль мы можем выразить проще: языковой знак произволен. <���…>

Слово произвольный <���…> не должно пониматься в том смысле, что означающее может свободно выбираться говорящим <���…>; мы хотим лишь сказать, что означающее немотивировано, то есть произвольно по отношению к данному означаемому, с которым у него нет в действительности никакой естественной связи. <���…>

Означающее, являясь по своей природе воспринимаемым на слух, развертывается только во времени и характеризуется заимствованными у времени признаками: а) оно обладает протяженностью и б) эта протяженность имеет одно измерение – это линия (Курс: 99-103).

<���…> мы предпочитаем говорить о синхронической лингвистике и о диахронической лингвистике. Синхронично все, что относится к статическому аспекту нашей науки, диахронично все, что касается эволюции. Существительные синхрония и диахрония будут соответственно обозначать состояние языка и фазу эволюции (Курс: 114).

Синхроническая лингвистика должна заниматься логическими и психологическими отношениями, связывающими сосуществующие элементы и образующими систему, изучая их так, как они воспринимаются одним и тем же коллективным сознанием.

Диахроническая лингвистика, напротив, должна изучать отношения, связывающие элементы, следующие друг за другом во времени и не воспринимаемые одним и тем же коллективным сознанием, то есть элементы, последовательно сменяющие друг друга и не образующие в своей совокупности системы (Курс: 132).

Итак, в каждом данном состоянии языка все покоится на отношениях. <���…> С одной стороны, слова в речи, соединяясь друг с другом, вступают между собою в отношения, основанные на линейном характере языка, который исключает возможность произнесения двух элементов одновременно. Эти элементы выстраиваются один за другим в потоке речи. Такие сочетания, имеющие протяженность, можно назвать синтагмами. Таким образом, синтагма всегда состоит минимум из двух следующих друг за другом единиц (например, re-lire 'перечитать', contre tous 'против всех', la vie humaine 'человеческая жизнь', s'il fait beau, nous sortirons 'если будет хорошая погода, мы пойдем гулять' и т. п.). Член синтагмы получает значимость лишь в меру своего противопоставления либо тому, что ему предшествует, либо тому, что за ним следует, или же тому и другому вместе.

С другой стороны, вне процесса речи слова, имеющие между собой что-либо общее, ассоциируются в памяти так, что из них образуются группы, внутри которых обнаруживаются весьма разнообразные отношения. Так, слово enseignement 'обучение' невольно вызывает в сознании множество других слов (например, enseigner 'обучать', renseigner 'снова учить' и др., или armement 'вооружение', changement 'перемена' и др., или éducation 'образование', apprentissage 'учение' и др.), которые той или иной чертой сходны между собой (Курс: 155).

Только часть знаков является абсолютно произвольной; у других же знаков обнаруживаются признаки, позволяющие отнести их к произвольным в различной степени: знак может быть относительно мотивированным.

<���…> Не существует языков, где нет ничего мотивированного; но немыслимо себе представить и такой язык, где мотивировано было бы все. Между этими двумя крайними точками – наименьшей организованностью и наименьшей произвольностью – можно найти все промежуточные случаи. Во всех языках имеются двоякого рода элементы – целиком произвольные и относительно мотивированные, – но в весьма разных пропорциях, и эту особенность языков можно использовать при их классификации (Курс: 165).

Диахроническая лингвистика изучает отношения не между сосуществующими элементами данного состояния языка, а между последовательными, сменяющими друг друга во времени элементами (Курс: 173).

В то время как синхроническая лингвистика знает только одну точку зрения, точку зрения говорящих, а следовательно, один метод, диахроническая лингвистика предполагает одновременное наличие двух точек зрения или перспектив: проспективную – взгляд, направленный по течению времени, и ретроспективную – взгляд, направленный вспять, против течения времени (Курс: 248).