Валерий Даниленко - Введение в языкознание: курс лекций

Из этой цитаты можно сделать вывод о том, что ЛФШ вообще сводила понятие фонемы к звуковому типу. Но в этом случае эта школа должна была бы называться не фонологической, а фонетической, поскольку фонология в этом случае сводится к фонетике (в узком смысле этого термина). По праву ЛФШ называется фонологической. Её основатель и его ученики весьма ясно и глубоко сознавали смыслоразличительную сущность фонемы. Недаром Л.Р. Зиндер и Л.В. Бондарко писали в предисловии к книге Л.В. Щербы «Русские гласные в качественном и количественном отношении» (Л., 1983): «Рассмотрев вопрос о тождестве фонемы, о сопринадлежности её оттенков, Л.В. Щерба дополнил приведённое выше определение фонемы: к словам „способное ассоциироваться со смысловыми представлениями“, он добавил „и дифференцировать слова“. Итак, можно сказать, что если Бодуэн открыл фонему, то Щерба открыл её смыслоразличительную функцию» (указ. соч. С. 12). И здесь мы слышим некоторые полемические преувеличения: невозможно открыть фонему без открытия её главной черты – смыслоразличительной функции. Но одно несомненно: ЛФШ вовсе не отождествляла фонему со свуковым типом. Они расходились в материале, из которого фонема выводится: для МФШ это была главным образом морфема, а для ЛФШ – не только морфема, но и слово.

Теоретические расхождения между ЛФШ и МФШ вылились в практические. Они состоят в следующем: ЛФШ признаёт в русском языке фонемы /ы/, /г'/, /к'/и /х'/, тогда как МФШ считает их вариантами соответственных фонем /и/, /г/, /к/, /х/. Свою правоту «москвичи» доказывают с помощью так называемых минимальных пар, под которыми понимают такие противопосталения, как вал – вол, гол – гул, палка – галка, брат – брать, где смыслоразличение осуществляется только парой звуков [ а-о, о-у, п-г, т-т']. Подобные противопоставления позволяют говорить о наличии в русском языке соответственных фонем /а, о, у, п, г, т, т'/. Но есть ли в русском языке такие минимальные пары, смыслоразличение в которых производилось бы с помощью звуков [ и] и [ ы], [ г] и [ г'] и т. д.? Может быть, это « бил-был », « мил-мыл » и т. п.? «Москвичи» возражают: смыслоразличение здесь осуществляют первые мягкие и твёрдые согласные, а не гласные.

Кто же прав в неоконченном споре между МФШ и ЛФШ? Если определять фонемы по минимальным парам, то правы «москвичи». Если же вспомнить о том, что в реальной жизни мы распознаём слова и их формы, учитывая весь состав звуков, из которых они состоят, то правы «ленинградцы». В этом случае, между прочим, Л.В. Щерба оказывается прав: смыслоразличение в словах « дети » и « детки » осуществляется не только за счёт суффикса, но и за счёт [ т'] и [ т], поскольку вместе с наличием или отсутствием суффикса они соучаствуют в различении смысла у этих слов. Подобным образом мы можем рассуждать и о противопоставлениях « бил-был », « мил-мыл »: смыслоразличение здесь осуществлется не только за счёт первых согласных, но и гласных. Тем более, если мы возьмём слова, где смыслоразличение осуществляется посредством целой группы фонемных противопоставлений: гора – герой, солнце – сиять, гулять – веселиться и т. д. В том-то всё и дело, что большая часть слов в языках состоит из нескольких фонем, что делает их смыслоразличение, как правило, избыточным.

Н.С. Трубецкой в своей книге «Основы фонологии» (1940) вывел понятие, которое может обобщать и разные фонемы, если они реализуются одинаковыми звуками или, что одно и то же, имеют позицию нейтрализации фонемных различий. Это понятие он назвал архифонемой (сверхфонемой, гиперфонемой). Только один пример. Вариантом одной и той же фонемы является звук [ т] в словах « рот » и « год »? Нет, не является, поскольку в первом слове он реализует фонему /т/, а в другом – фонему /д/(ср.: ртом – годы ). Что же выходит? Выходит, что разные фонемы могут реализоваться одинаковыми звуками. Это происходит в тех позициях, где различия между ними теряются, нейтрализуются. Вот почему такие позиции и называют позициями нейтрализации фонемных различий. А если разные фонемы могут иметь что-то общее (в данном случае – могут реализоваться одним и тем же звуком), то есть основание для их обобщения в единицу более высокого порядка, чем понятие фонемы. Этой единицей и является архифонема. Так, фонемы /т/и /д/мы можем обобщить в архифонему « д/т».

Морфонология – наука о морфонемах. Понятие морфонемы аналогично понятию архифонемы (гиперфонемы). Как первое, так и последнее – обобщение разных фонем. Но первое является обобщением разных фонем, выполняющих подобную смыслоразличительную функцию, а второе – имеющих позицию нейтрализации, но выполняющих разные смыслоразличительные функции (звук [ т] в словах « рот » и « год » работают на оформление разных смыслов).

Возьмём следующую пару словоформ: пеку – печёшь. Мы видим здесь чередование звуков [ к] и [ ч]. Они реализуют разные фонемы, поскольку физически они чересчур далеки друг от друга. Вместе с тем, они имеют подобную смыслоразличительную функцию, поскольку оформляют один и тот же корень глагола « печь ». Следовательно, они могут быть обобщены в понятие более абстрактное, чем фонема. Этим понятием и является морфонема; [ к] и [ ч], в частности, могут быть объединены в морфонему « к/ч». Выходит, понятия морфонемы и гиперфонемы принадлежат к одному уровню абстракции, поскольку то и другое объединяют разные фонемы, но в первом случае речь идёт об обобщении на содержательной (смысловой, функционально-семантической) основе, а во втором – на формальной (физической, бессмысленной).

Выделение морфонологии в относительно самостоятельную область языкознания связано с именем Н.С. Трубецкого (1890–1938), однако дисциплинарный статус морфонологии у него ещё не был определён как фонетический. В своей статье «Некоторые соображения относительно морфонологии» (Пражский лингвистический кружок. M., 1967. С. 115–118), написанной им в 1931 г., он включал морфонологию не в фонетику, а в грамматику, хотя и расценивал её в качестве «связующего звена между фонетикой и морфологией» (С. 118).

Включение морфонологии в грамматику у Н.С. Трубецкого объясняется тем, что он ограничил предмет морфонологии главным образом теми морфонологическими чередованиями, которые выполняют морфологические функции, т. е. служат для разграничения морфологических форм слова. К ним относятся умлаути аблаут– внутренние флексии существительных и глаголов. Так, умлаут представлен в следующих немецких словоформах Bruder « брат » – Brüder « братья » , Ofen « печь » – Öfen « печи » и т. п., где чередование гласных фонем выполняет грамматическую (а точнее – морфологическую) функцию, поскольку разграничивает подобные морфологические формы слов по числу. В свою очередь в английских глагольных формах sing « петь » – sang « пел » – sung « петый » или drink « пить » – drank « пил » – drunk « выпитый » представлен аблаут, с помощью которого различаются подобные морфологические формы глагола.