Михаил Ахманов - Литературный талант. Как написать бестселлер

Что касается книг Фрэя, Цукермана, Вольфа и Айн Рэнд, то в них немало полезного, хотя все они ориентированы не на российского, а на англоязычного читателя. Это создает изрядные сложности, ибо в таких пособиях непременно упоминаются и подвергаются анализу творения крупных и всем известных мастеров. Я тоже это делаю, выбрав в качестве базовых следующие книги: Вальтер Скотт «Айвенго», Генрик Сенкевич «Крестоносцы», Джон Голсуорси «Сага о Форсайтах», Алан Милн «Винни-Пух и все-все-все», рассказ О. Генри «Дары волхвов», повесть Рекса Стаута «Пишите сами». Я также ссылаюсь по мере необходимости на романы и рассказы Конан Дойла, Жюля Верна, Марка Твена, Уэллса, Дюма, Грина, Чехова, Сервантеса, Гулиа, Стругацких, Гашека, Ильфа и Петрова, Булгакова, Гроссмана и других авторов, известных российскому читателю с отроческих лет. А теперь взгляните на «базовый список» Фрэя:

Хемингуэй «Старик и море»

Диккенс «Рождественская песня в прозе»

Пьюзо «Крестный отец»

Кизи «Пролетая над гнездом кукушки»

Ле Карре «Шпион, который пришел с холода»

Флобер «Госпожа Бовари»

Набоков «Лолита».

Полагаю, самая известная вещь для российского читателя – «Старик и море», затем, возможно, романы Флобера и Набокова. Но этот перечень не так уж плох, если сравнить его с опорным списком Цукермана:

Пьюзо «Крестный отец»

Митчелл «Унесенные ветром»

Маккалоу «Поющие в терновнике»

Фоллетт «Человек из Санкт-Петербурга»

Гудж «Сад лжи».

Первая, вторая и третья книги считаются американской классикой; наиболее популярна у нас Колин Маккалоу, с творчеством которой мы знакомы как минимум четверть века. Кен Фоллетт трудится в историческом жанре; на русском вышло не менее десяти его книг, в том числе «Игольное ушко» и «Столпы земли» [9], огромный и несколько нудный роман о средневековой Англии. «Сад лжи» Эйлин Гудж также издавался у нас, отзывы – в основном женской аудитории – хорошие, но их очень немного. Со всем уважением к перечисленным выше авторам должен заметить, что российским читателям они знакомы гораздо меньше, чем Твен, Лондон, Уэллс, Дюма, Жюль Верн. Наши крупные писатели упоминаются редко (большей частью у Айн Рэнд), и это, как правило, Лев Толстой и Достоевский. Подобный выбор базовых книг сильно затрудняет чтение. Так, Цукерман проводит анализ вариантов романа «Человек из Санкт-Петербурга», занимающий более ста страниц, треть его книги; не читая текста Фоллетта, трудно разобраться с этим материалом.

Некоторые рекомендации, приведенные в пособиях Вольфа, Цукермана и Фрэя, неверны (мы уже обсуждали проблему «сказал») или трудновыполнимы в условиях русского языка.

Например, главы пособия Вольфа заканчиваются «бонусами» – советом заглянуть на сайт www.yourwritingcoach.com и по сообщенному автором коду прослушать интервью с тем или иным писателем, журналистом, сценаристом и т. д. Это, кстати, можно сделать и без «тайного кода», но необходимо хорошее знание английского, так что я считаю эти «бонусы» не очень умной шуткой. Переводчик и редактор пособий должны были бы отнестись к читателям с большим уважением и добавить: «Те, кто воспринимает английскую речь на слух, могут обратиться туда-то и прослушать то-то».

В пособии Вольфа есть замечания верные, есть спорные, есть не очень подходящие для нас рекомендации. Начну с верных. Он советует: «Пишите то, что вас волнует, а не то, что, как вам кажется, будет продаваться. Если вы стараетесь творить в жанре, к которому на самом деле равнодушны, это неизбежно скажется на результате». Абсолютно правильная мысль – как я вам уже сообщил, настоящий сочинитель творит только для себя. Вольф обращает внимание на сны: «Сон – один из самых распространенных видов творчества» – и далее: «Есть много случаев, когда вдохновение приходило к писателям во сне».

Он касается очень тонкого вопроса о поведении героев: «В процессе [работы. – М.А .] будут появляться новые идеи, и вы будете удивлены желанием персонажей иногда сказать совсем не то, что вы планировали. Если эти изменения значительны и вы уверены, что они делают ваш первоначальный план лучше, то [можете. – М.А .] развить новые идеи так, чтобы они органично вписались в ваш проект». Речь идет о бунте героя, и очень жаль, что этому явлению Вольф посвящает только две фразы, а не анализирует его подробнее.

Верен и совет, связанный с необходимым представлением о жизни и судьбах героев: «Секрет, как сделать для читателя персонаж реальным, в том, чтобы самому знать его досконально. Скорее всего вы и сами никогда не используете все, что знаете, но чем больше вы знаете, тем больше полезного сможете отобрать».

Вольф не обсуждает в деталях некоторые важные моменты, но хотя бы упоминает о них, и это уже делает книгу полезной. Однако в ней отсутствуют четкое описание возможных структур романа и их вариации, классификация конфликтов, анализ «острых» сцен,

примеры текстов, представляющих идею, сюжет и фабулу, сопоставление романа и рассказа и многое другое, с чем вы уже познакомились в части II и части III. В ряде случаев изложение очень поверхностное – так, о рассказе сообщается лишь то, что в нем описан короткий промежуток времени, что сюжетная линия в нем менее запутанна и что «сочинение рассказов вряд ли принесет вам большой доход» (ср. с той же темой у Веллера).

Завершающая часть книги, в которой описан институт литературных агентов, борьба за читателя и т. д., имеет для российских авторов лишь познавательный смысл; у нас профессиональных литагентов можно перечесть по пальцам одной руки, и работают они с издательствами, занимаясь в основном продажей книг зарубежных авторов.

Обратимся к анализу пособия Цукермана. Анализ не издававшегося у нас романа Фоллетта, а также творений Пьюзо, Митчелл, Маккалоу, Гудж я советую пропустить. Если вас все-таки интересуют эти рассуждения, то сначала прочитайте или восстановите в памяти романы, опубликованные по-русски, чтобы ориентироваться в сюжетных перипетиях. Из того, что осталось, попытайтесь извлечь максимум пользы.

У Цукермана есть весьма меткие замечания. Анализируя сотворение бестселлера, он пишет, что в этом случае «необходимо создавать драматические ситуации, сюжеты должны быть причудливы и полны удивительных поворотов, сменяющих один другой и нанизанных на один энергетический стержень. В реальной жизни такой калейдоскоп событий почти невозможен». Он неоднократно привлекает наше внимание к окружающей обстановке. Она должна «работать на сюжет, помогать развитию характеров».

Он совершенно справедливо отмечает: «Для того чтобы создать достойную «окружающую среду» романа, автору необходимо самому досконально изучить и прочувствовать то, о чем он собирается писать» (затем даны примеры: автор-врач работает над медицинскими триллерами, автор-юрист – над детективами и т. д.). Он пишет: «Раскрытие внутреннего мира героя может происходить в диалогах, или, если вам так больше нравится, через внутренние монологи, или от лица автора – любым приглянувшимся вам способом. Но главная задача заключается в том, чтобы душа героя приоткрылась перед читателем, это сблизит их». Он упоминает о ритме повествования: «Современный популярный роман состоит из чередующихся сцен, причем они сменяют одна другую в строгой ритмической пропорции, в которой ускорения действия следуют за замедлениями: герой выходит из ситуаций то побежденным, то победителем, сцены триумфов сменяются сценами поражений героя или героини».