Джеймс Эйтчесон - Верный меч

-Ты слышишь? - Спросил я. - Это звуки победы. Враг бежал. Город наш.

-Это? - Спросил Радульф.

Он перестал пить и снова закрыл глаза, его дыхание вдруг стало легче. Он ускользал из этой жизни.

-Это правда, - добавил Годфруа. - Мы им показали, как умеем расправляться со всякой сволочью.

Радульф кивнул, и на мгновение слабая, едва заметная тень улыбки скользнула по его губам, но она быстро исчезла, его лицо снова исказилось от боли.

-Где лорд Гийом? - Прохрипел он.

Я еще не видел виконта; действительно, в разгар битвы и всем, что за ней последовало, я совсем забыл, ради кого мы все явились сюда. Я посмотрел на Годфруа, который ответил мне невыразительным взглядом, потом на Эдо и Уэйса, которые только пожали плечами в ответ.

-Он будет здесь, - сказал я. - Ты хорошо служил ему.

Радульф снова кивнул, на этот раз более уверенно, и наконец слезы потекли по его щекам, и дыхание стало прерываться. Он поднял к лицу окровавленную руку, словно пытаясь скрыть от нас глухие рыдания: ладонь прикрывала рот, пальцы были растопырены перед глазами.

-Он будет гордиться тобой, - продолжал я. - Всем тем, что ты сделал для него.

Он стиснул зубы, его рука снова упала на рану, оставив кровавые полосы на щеках. Теперь кровь текла свободно, слишком сильно, чтобы ее можно было остановить. Если бы удар был не таким глубоким, или бы ушел чуть в сторону, а не в грудь, может быть... Бессмысленно было думать об этом, никто не мог изменить того, что случилось. Но я ничего не мог с собой поделать. То же самое могло случиться со мной, но я уцелел. Почему я спасся, а Радульф нет?

Я чувствовал, как влага собирается в уголках моих глаз, и делал все возможное, чтобы вернуть слезы обратно. С тех пор, как мы встретились впервые, я считал его вспыльчивым, высокомерным и обидчивым. Наверное, вместо того, чтобы спорить с ним, я должен был попытаться завоевать его доверие, чтобы получить уважение. Поэтому я чувствовал себя ответственным за то, что случилось, по крайней мере, отчасти.

-Ты все делал хорошо, - снова сказал я. - И я прошу прощения. За все.

Его веки приоткрылись, совсем немного, но достаточно, чтобы увидеть меня, и я надеялся, что он слышит. Цвет жизни покидал его лицо, грудь едва поднималась, дыхание становилось все слабее и больше не превращалось в туман в утреннем воздухе.

-Иди с Богом, Радульф, - сказал я ему.

Он приоткрыл рот, словно собираясь заговорить, и я наклонился ближе, стараясь расслышать его сквозь рев победы, звучавший наш нашими головами. Что бы он ни собирался сказать, он не смог этого произнести, последний долгий вздох слетел с его губ. Его глаза закрылись, и он медленно откинулся на ствол дерева, его голова упала на одну сторону, щека коснулась плеча.

-Ступай с Богом, - снова пробормотал я.

Но я не знал, что его душа уже покинула этот мир, и он больше не может слышать меня.

Вскоре нас нашел Филипп, и мы оставили его вместе с Годфруа молиться над Радульфом. Не знаю, как долго и насколько хорошо они знали его, но, кажется, оба тяжело восприняли его смерть, поэтому я решил, что будет лучше им скорбеть по нему, пока мы будем искать виконта. И кто-то должен был остаться с ним, потому что после битвы пришло время грабежа, а его кольчуга, шлем и меч имели большую ценность.

Я ехал с Эдо и Уэйсом к замку, оставив короля с его лордами позади. От Мале и его сына не было ни слуху ни духу, и я уже начал волноваться, когда мы выехали на рыночную площадь и увидели перед собой развевающееся черно-золотое знамя. Виконт был там, в кольчуге, но без шлема. Гилберт де Ганд стоял рядом с ним под своим флагом с красной лисицей, а вокруг них более сорока их рыцарей. Наконечники их копий сверкали на солнце, но вымпелы свисали вниз, как мокрые тряпки, насквозь пропитанные вражеской кровью.

Мы оставили наших лошадей и пробились сквозь толпу. Я собирался позвать Мале, когда увидел, как он обнимает высокого худого человека: мужчину, одетого во все черное с позолоченными ножнами у пояса. Роберт. Конечно, виконт все это время думал, что его сын в Нормандии. Как долго они, должно быть, не видели друг друга?

Я ждал, не желая мешать им, но наконец они отступили, и Роберт увидел нас. Улыбка расцвела на его лице, когда он поманил нас к себе.

-Этот человек спас мне жизнь, - сказал он своему отцу. Он указал на раненное предплечье, и я заметил, что оно по-прежнему перетянуто тем же куском плаща. - Один из твоих рыцарей, я знаю. Танкред Динан. Прекрасный воин.

Мале улыбнулся. Он выглядел несколько старше, чем я помнил, в его волосах прибавилось седины, а лицо казалось изможденным, и я подумал, что эта осада дорого ему обошлась.

-Да, это правда, - сказал он протягивая руку. - Давно не виделись, Танкред.

Я ответил на рукопожатие и тоже улыбнулся. По крайней мере, его рука была твердой, как всегда.

-Рад видеть вас, милорд.

-Я вижу Эдо и Уэйса. - Он все еще улыбался. - Где же остальные?

-Радульф погиб, милорд, - сказал я, склоняя голову. - Он был ранен в бою и умер от раны. Филипп и Годфруа сейчас с ним.

-Он храбро сражался?

-Да, милорд, - сказал Уэйс. - Я был с ним. Он отправил на тот свет многих наших врагов.

Мале кивнул, его лицо омрачилось.

-Он был хорошим человеком, преданным и надежным. Я скорблю о его смерти, но он не будет забыт.

-Нет, милорд.

-Пойдемте, - сказал Роберт. - Мы будем скорбеть о нем в свое время, так же, как и обо всех павших. Но сейчас настал час нашей радости. Эофервик взят. Мятежники побеждены.

-Не побеждены, - перебил я его. Несмотря на десятки убитых англичан, я вспомнил еще сотни, которым удалось бежать на кораблях. Я повернулся к Мале. - Эдгару удалось скрыться, милорд. Это была моя вина. У меня была возможность убить его, но мне не удалось.

-Ты его ранил, - сказал Эдо. - Ты сделал больше, чем любой другой смог бы в этой ситуации.

Я покачал головой. Если бы мой удар попал в лицо, а не в пластину шлема, это могло бы достаточно ошеломить его, и я успел бы его добить. Но я промахнулся, и он остался в живых.

-Это не важно, - сказал Мале. - Что сделано, то сделано, ничего уже не изменишь. И Роберт прав. Неважно, сколько битв у нас еще впереди, но эту победу мы должны отпраздновать.

-Милорд, - позвал кто-то, я повернулся и увидел приближающегося верхом Анскульфа; он высоко поднял знамя, в другой руке сжимая черно-желтый щит и улыбаясь от уха до уха.

За ним ехал отряд Роберта, их кольчуги и щиты были забрызганы кровью.

-Меня ждут мои люди, - сказал Роберт, поворачивая коня. - Конечно, мы скоро встретимся.

Я смотрел, как он подъезжает, чтобы присоединиться к ним, принимает от Анскульфа знамя и вздымает его в небо, как его лошадь встала на дыбы, прежде чем он со своим отрядом поскакал по улице.

-Я слышал, что моя жена и дочь находятся в безопасности в Лондоне, - сказал Мале, как только они уехали.