Владимир Никонов - География фамилий

Многовековая борьба Москвы и Новгорода за Север завершилась в 1478 г. присоединением Новгорода и всех его владений к Московскому государству, т. е. задолго до становления фамилий. В фамилиях этот процесс непосредственно не отразился, но каждая из этих двух исходных областей русского заселения Севера принесла свои слова, формы и фонетические особенности. Их сохранил язык, и позже отразили фамилии. Фамилии подвижнее топонимов и не дают на карте такой границы, как размежевание «новгородского» слова ручей с «московским» ключ , четко сохраненного топонимией [127] Никонов В. А. Ручей — ключ — колодезь — криница — родник // Материалы и исследования по русской диалектологии. М., 1961. Т. 2. С. 180—198 (см. карту). . Но новгородские черты отразились в фамилиях Анцифоров, Конечный, Патракеев, Шкулев и др. Исследователи, вероятно, умножат примеры, но это потребует немалого труда — в последующие столетия новгородские и московские черты переплелись очень тесно.

Фамилии русских на Севере, как и во всей России, по своему происхождению в абсолютном большинстве — отчество в форме кратких притяжательных прилагательных, образованных суффиксами ‑ов , ‑ин , означающих «чей сын». У крестьян среднерусской полосы эта форма была почти абсолютной, все другие формы охватывали меньше 1%. Именно эти форманты до XVI в. служили основными средствами выражения притяжательности в широком значении, включающей и происхождение (не только кровное, но и по местности), и принадлежность. А на Севере другие формы фамилий распространены почти впятеро чаще, охватывая 4—5% всех крестьян.

Формы фамилий русского сельского населения (в пересчете на 10 тыс. человек по каждой территории, 1897 г.) таковы (см. стр. 72).

Архаичную форму фамилии на ‑ой (Толстой, Нагой), а также на ‑ый , ‑ий , ‑овый , ‑атый , ‑ный у русских вне Севера удержали только единичные старинные роды. Это фамилии народные. Например, в Шенкурском у. их носили 1617 человек. По отношению ко всей массе крестьян они встречаются чаще всего в самых «глухих» уездах — Мезенском и Пинежском. Вот некоторые из них: Бархатный, Безногий, Белый, Боговой, Борзой, Визжачий, Волосатый, Гладкий, Горбатый, Грязной, Девятой, Дыроватый, Жидкий, Золотой, Игумный, Каменный, Конечный, Лисой, Мелкой, Нагой, Немытый, Резвый, Рудный, Седьмой, Слудной, Страшный, Узкой, Хрушкой, Черный, Широкий, Шубный [128] Симина Г. Я. Из истории русских фамилий: Пинежские фамилии // Этнография имен. М., 1971. С. 114. .

На Севере, как нигде, фамилии сохранили в себе слова, которые исчезли из языка. Фамилии Басаргин, Завьялов, Личутин, Ряхов, Собинов, Собинкин, Создомов и многие другие — это отзвуки старинной русской речи. Основы некоторых из них даже нигде не записаны, их не знают ни историки языка, ни диалектологи. Северные фамилии напоминают об исчезнувших и забытых профессиях, например Воротников (эта фамилия связана с воротами, а не с во́ротом), Иконников, Келарев, Калачников, Пономарев, Проскуряков, Свечников, Скоморохов, Сундучников, Трапезников, Шерстобитов (Шенкурский у.), Шерстобоев (Онежский у.) и др. Ничего не известно о слове шивальница , но фамилия Шивальницын (Шенкурский у.) доказывает, что оно существовало.

На Севере чаще, чем в центральной России, встречаем фамилии от редких или рано вышедших из употребления канонических имен: Агапитов, Агафелов, Амосов, Зотиков (Зотик — не уменьшительная, а, наоборот, полная форма имени, Зот — производное), Диев, Далматов, Нифонтов, Парфентьев, Стратонов. Речь идет не просто о наличии этих фамилий — ту или иную из них можно встретить и в других местностях, но не в таком «ансамбле» и не с такой частотностью. Характерны для Севера формы Евтюгин (из Евтихий и др.), Федькушев (118 человек в Мезенском у.), Олуферов при среднерусском Алферов (из Елевферий).

Естественно, на Севере много фамилий, образованных от местных географических названий: Ваенгский, Вайванцев, Ваймугин, Варакин, Варзузин, Вологдин, Гаревский, Долгоцелов, Едемский, Закемовский, Ижмяков, Кокшарев, Матигоров, Мехреньгин, Мехряков, Немнюгин, Нюхчин, Онегин, Пермиловский, Поженский, Шежмин, Шелатский. Западная часть территории (Онежский у.) входит в ареал гидронимов со вторым компонентом ‑озеро (Кенозеро, Ундозеро и др.), что отразилось и в фамилиях: Кенозеров, Кодлозеров, Ундозеров и др. Немало фамилий и от основ нарицательных, означающих специфически местные реалии природы, хозяйства, быта: Вешняков, Ластов, Лохов, Морицын, Пластинин, Согрин, Шелегин и др.

Очень много на Севере фамилий с диалектными основами: Асеев, Вакорин, Варакин, Едовин, Кавадеев, Лисый, Матефонов, Моршнев, Олупкин, Павозков, Пестерев, Рудаков, Рядовкин, Слухов, Труфанов, Туесов, Тяжелкин, Хрушкой, Черепанов, Чудин, Чухарев, Шаньгин, Шумилов, Шапов. Особенно важно выявить коварные случаи диалектной семантики, когда в основе фамилии лежит слово, казалось бы, общеизвестное, но употребляемое на Севере в совершенно ином значении. Например, здесь нередка фамилия Казаков. Но казачества на Севере не было. Встречается и поговорка: «Я тебе не казак, чтоб на тебя работать», т. е. казак в северных говорах не «вольный, служивый человек», а «наемный работник». Такие же коварные ловушки имеют северные фамилии: Бородин, Дураков, Обрядин, Узкий, Узких, Широкий, Широких. К сожалению, большинство фамилий известно не в своем живом звучании, а в «исправленном» писцами виде (колебания о — а , е — и , у — в , ч — ц ). Все же некоторые особенности нашли отражения в фамилиях Зехов—Зихов, Туесов—Туисов—Туясов, Курбатов—Гурбатов, Бурмакин—Бурмагин. В Онежском у. часто протетическое в‑ : Востров, Востроголовый, Вострых. Кроме 244 человек с фамилией Журавлев, зафиксированы 26 Жаравлевых (Шенкурский у.) и 54 Жаравов (Холмогорский у.). Только восемь человек записаны в форме Коновалов, а 231 человек — Коневалов. Нередко твердое с на месте мягкого (ср. Карасов), сдвиг ч / ш (ср. Анчуков и Аншуков, Чеченин—Шешенин, Чуваев—Шуваев).