Александр Кондратов - Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды

Статуэтка из Египта, изображающая богиню Исиду. Надпись на цоколе начинается на египетском языке, оканчивается на карийском (Гос. Эрмитаж, Ленинград).

В надписи на египетской статуэтке из ленинградского Эрмитажа после египетской формулы «Исида, сделай так, чтобы жил...» (букв. «Исида, дай жизнь») следует карийское имя Авканс. Далее идет фраза слра-т лос "Слара это изготовил". Окончание в слове ло-с то же, что и в дан-с "воздвиг"; местоименная энклитика -т , имеющаяся и в лидийском, — индоевропейского происхождения.

Уже в этих примерах встречаются скопления согласных.

Иногда они свидетельствуют о редукции (ослаблении и выпадении гласных: ср. русское посмотри, произносимое как [псматри]), иногда же это — следы древнего консонантного способа письма, при котором гласные читаются, но не обозначаются. Действительно, такие написания, как мснр вместо Меснар (собственное имя), кмвдхсбв (ср. в греческой передаче карийское Комбдакхасбоэ из Кумвдахасбове), — это уже не формы с ослабленными (непишущимися) гласными, а обычные консонантные написания семитского типа.

Подобный вывод подтверждается не только данными греческих передач и данными соседних, родственных карийскому языков (лидийского, ликийского), но и материалом паракарийских надписей, исследованных уже после дешифровки карийских текстов. Эти надписи, записанные письмом, близким карийскому, были недавно исследованы Мериджи. Он показал, что в паракарийских надписях имеется много участков текста, записанных сплошными согласными. В паракарийских надписях наряду с греческими буквами классического типа (позднее греческое влияние) имелись и очень архаичные знаки семитского происхождения. Столь архаичных знаков не было даже в древнейших греческих надписях, а ведь греческое письмо происходит от семитского.

Мы можем сделать такой вывод: паракарийское письмо было древним малоазийским консонантным письмом, заимствованным у семитов. Затем оно подверглось сильному влиянию греческого буквенного письма.

Но то же в общем и целом можно сказать и о других малоазийских письменностях: лидийской, ликийской, сидетской. Видимо, в более древнюю эпоху эти народности писали семитским письмом консонантного типа. Затем греки оказали на малоазийцев столь сильное влияние, что письменность их полностью преобразовалась: малоазийские письменности постепенно стали буквенными (сохранились лишь следы древнего письма в виде консонантных написаний). Тут, однако, можно заметить следующее: греки, несомненно, также испытали на себе сильное влияние малоазийского письма (в греческом есть некоторые буквы, имеющие малоазийское происхождение; в конечном итоге они восходят к знакам семитского письма, но проникли в греческие алфавиты при посредстве малоазийцев: таковы X и ряд других букв). Вопрос в том, кто изобрел знаки для гласных — греки или малоазийцы.

Судя по некоторым данным, малоазийцы могли изобрести знаки для гласных (эта идея не родилась на пустом месте: уже в семитском письме в ряде случаев знаки, обычно передававшие согласные, могли передавать и гласные, первоначально только долгие). Малоазийцы нуждались в гласных не меньше, если не больше, чем греки. В греческом языке гласных было меньше, чем в языках малоазийцев. В целом же структура языка малоазийцев и греков требовала гласных, ибо это были языки индоевропейские, а безгласные написания для носителей индоевропейских языков по ряду причин гораздо менее удобны, чем для носителей семитских языков.

Видимо, малоазийцы заимствовали консонантное письмо у семитов весьма рано. Греки потом настолько сильно воздействовали на это письмо, что можно говорить даже о заимствовании карийцами, лидийцами, ликийцами и сидетами письма у греков; но можно говорить и о малоазийском посредничестве при создании греческого письма — столь сильно было малоазийское влияние. При этом нужно иметь в виду, что заимствованные буквы передавали лишь сходные звуки. Если, скажем, заимствовался знак для звука типа [н] или [м], то это был не какой-нибудь лишний знак исходного письма, а именно знак для [н] или [м].

Важно помнить, что заимствование письма — это обычно именно заимствование, а не изобретение букв. Однако это подражание в силу особенностей языка рано или поздно приводит к значительным изменениям в заимствованной системе письма. Эти-то изменения, сводимые поздними исследователями к моментальному акту, и порождают легенды о гениальности одиночек — изобретателей той или иной системы письма.

Проблем тут еще много: исследование карийских надписей, как видим, важно не только с точки зрения языкознания, но и с точки зрения истории письма.

Хотя карийские, ликийские и лидийские надписи расшифрованы, работы здесь еще остается непочатый край. Далеко не все надписи понятны, нужно продолжать интерпретацию; нужно создавать сравнительную грамматику хетто-лувийских языков. К тому же появляются новые надписи, такие, как паракарийские или паралидийские, которые, судя по всему, написаны на хетто-лувийских языках, но пока что совершенно непонятны. Самое же главное — это недавнее открытие в Северной Африке большого числа ранее неизвестных карийских надписей — эти надписи опубликует в специальной книге профессор Массон.

В общем, будущим исследователям малоазийских письменностей и языков не придется жаловаться на то, что все дешифровано, прочтено и понято до них: дел еще хоть отбавляй!

Одна из загадочных письменностей Пиренейского полуострова — так называемая южнолузитанская — очень похожа на карийскую. Действительно ли обе письменности близко родственны или их сходство случайно? На этот вопрос можно будет ответить, естественно, лишь после окончательной дешифровки «южнолузитанских» надписей.

В апреле 1485 года в нескольких километрах от «вечного города» Рима был найден саркофаг из мрамора. В нем лежало мумифицированное тело прекрасной девушки. В течение одного дня 20 тысяч римлян осмотрело находку, а затем папа Иннокентий VIII приказал захоронить мумию тайком, чтобы не вызывать излишних волнений и кривотолков.