Карбарн Киницик - Стивен Эриксон Кузница Тьмы

При всем при этом... леди Хиш Тулла поклялась презреть даже их снисходительность; она вынесет бурю, ибо, наконец, она уже не одинока.

При удаче Орфанталь сможет найти нового друга, даже в Цитадели, и не будет мечтать о смерти. Она по-прежнему гадала, что стало с конюшим мальчишкой Вренеком и почему тот раздружился с Орфанталем. "Ох, женщина, изучай лучше собственные мысли, готовясь к расплате за любовь. Мальчик не испытал боли, узнав о смерти бабки. Сама можешь догадаться, кто вонзил нож в детскую дружбу.

Вренек, если твой призрак витает ныне в Доме Корлас, прошу: сурово погляди в очи Нерис Друкорлат. Смерть сделала вас равными и, милый малыш, ты наконец от нее освободился. Расскажи теперь обо всех ужасах, наведенных ею на живых и мертвых.

Скажи, что внук не оплакивает ее ухода".

Дюжина просторных комнат на южной стороне Цитадели стали обиталищем лорда Аномандера с братьями. Помещения были скудно освещены, стены покрывали весьма ветхие гобелены, иногда датирующиеся эрой основания Харкенаса. Время заставило картины выцвести, придав им загадочность; и пусть Эмрал Ланир не раз склонялась к стенам в попытках понять, что же видит на пути к покоям лорда Аномандера, верховной жрице досталось лишь смутное беспокойство. Словно прошлое самолюбиво и, храня секреты, делает неведомое каким-то злобным и угрожающим.

Конец красоты никогда так не таится. Каждое утро признаки старения во всех подробностях бросаются ей в глаза из зеркала. Но ей не дано надежды обратиться в выцветшие нити, пусть, минуя насмешливый ряд гобеленов, она и жаждет ускользнуть в их невещественный бесцветный мир и стать существом замершим, забытым. В том мире ей не пришлось бы стремится к предназначению, не пришлось бы даже открывать рот. И, всего важнее, она стала бы лишь одной из фигур, не обязанных ничего и никому объяснять.

"Смотрите, как я завидую прошлому и жажду легкости, с которой оно оставляет за спиной столь многое. Усердные оправдания и жалкие отговорки замолкнут в тишине. За вдохом не последует выдох. Слово остается незаконченным. Прошлое равнодушно к упрекам. Приглашая к распаду, оно блеклыми глазами взирает на любые события, ему все равно, кто поднимает пыль. Ошибкой было думать, будто прошлое вообще говорит - с настоящим ли, с неведомым грядущим. По природе своей оно отвернулось от них".

Лорд Аномандер сидел в большом кресле с высокой спинкой, вытянув ноги, словно отдыхал, забыв о спустившемся в мир хаосе. Брат его Сильхас ходил вдоль стены, мимо трех гобеленов - огромных, от потолка до пола, но также слишком ветхих, чтобы разобрать изображения. Лицо белокожего воина было озабоченным. Он метнул на верховную жрицу мрачный взгляд.

Эмрал встала пред лордом Аномандером, но тот не изволил оторвать глаз от пола. - Первый Сын, - сказала она, - Мать Тьма будет говорить с вами. Сейчас.

- Как мило, - отвечал Аномандер.

Сильхас разочарованно вздохнул. - Так и сидит, будто вырезан из камня. Андарист ушел от нас. Брат бродит по горящему лесу и не чает спасения в этом адском мире. Аномандер же сидит, ничего не предлагая.

- Лорд Сильхас, - спросила Эмрал, - вы боитесь, что Андарист расстанется с жизнью?

- Нет, верховная жрица. Объятый чувством вины, он не ищет легкого исхода. Говорят, пепел удобряет; я готов спорить, что он уже посеял семена и лелеет щедрый урожай. Горькими будут сборы, но он намерен съесть всё и растолстеть.

- Все ждут ответа на свершенные злодеяния, - заявила Эмрал. - Все твердят о войне, но армия не собирается.

- Мы ждем прихода Легиона Хастов, - ответил Сильхас, меряя стену шагами. - А тем временем я разбил руки в кровь, колотя упрямого братца, и с каждым шагом комната кажется меньше, да и Цитадель и весь Харкенас. Глазам рассудка, верховная жрица, сам Куральд Галайн кажется мелким и жалким.

- Нужно найти силы сопротивляться, - сказала она.

Аномандер хмыкнул. - Будете искать целую вечность, верховная жрица. Среди темного дыма. - Теперь он поднял на нее затуманенный взор. - Хочет видеть меня сейчас же? Предъявит, наконец, кости веры? Если так, из какого вещества она их сотворила? Узрим мы железо или хлипкий тростник? А в какую плоть вы их облачите, Эмрал Ланир? Вечно мягкую и всегда податливую, в подобие вашим кушеткам и шелкам постелей. Но акт без любви унижает нас всех.

Жрица содрогнулась. - Признаю, лорд, мы превратили чувственность в нечто мерзкое.

- Мать Тьма да будет свободна в излишествах, - беззаботно повел рукой Аномандер. - Извините, верховная жрица. В каждую эпоху наступает время, когда исчезает всякая тонкость, срываются покровы, мужи и жены говорят жестокие истины. Дерзкими словами мы разделяемся среди себя, и пропасть растет день за днем.

- Ты описываешь гражданскую войну в ее разгаре, - прорычал Сильхас. - Как раз наш случай, брат. Но время философии прошло, и неужели кто-то вообще находит ее ценной? Всматриваясь в мелкие потоки, ты не замечаешь гибельного разлива реки. Заканчивай с анализом, Аномандер, и вытаскивай дурно нареченный, однако полный праведности меч.

- Сделав так, Сильхас, я рассеку последние нити, связующие нас с Андаристом.

- Так найди его и всё исправь!

- Он будет упорствовать в горе, пока я усердствую во мщении. Каждый заявил о себе и смотри - меж нами зияющая пропасть. Верховная жрица, я просил прощения и был искренен. Похоже, сейчас всех нас поймали наши слабости. Андарист и чувство вины, Сильхас и нетерпение, я и... ну... Говорите, она желает меня видеть?

Эмрал всматривалась в Первого Сына. - Разумеется, вы прощены, лорд Аномандер. Сам воздух, что мы вдыхаем, пронизан беспокойством. Да, она увидит вас.

- Я должен быть польщен, - ответил Аномандер, снова хмурясь и глядя на носки сапог. - Нужно бы вскочить и поспешно обновить наше знакомство, ожидая руководящих указаний богини. Что же меня удерживает, если не предвкушение очередного разочарования? Предложит мне нечто неощутимое и будет наблюдать, как блуждаю, смогу ли разгадать ее намеки? Снова придется страдать от ее отстраненности или, видя мои унижения, взор ее вспыхнет радостью? Наша так называемая богиня притупляет во мне гнев, отказываясь назвать имя врага.

Сильхас фыркнул. - Назовем их изменниками и делу конец! Пусть Урусандер корчится на дыбе подозрений. Поедем и уничтожим убийц Джаэна и Энесдии!

- Мне воспрещено выхватывать меч во имя ее, Сильхас.

- Так выхвати во имя брата!

Аномандер встретил взгляд брат, поднял брови. - Во имя брата или во имя его горя?

- И так и так, Аномандер. Даруй ему острие мести.

- Эти чувства спорят, сверкая очами.

- Нет, только месть. Горе рыдает.

Аномандер отвернулся. - Так низко падать я не желаю.

Сильхас прерывисто вздохнул. - Вижу комнату уменьшающуюся, вижу вождя недвижимого. Верховная жрица, сообщите Матери Тьме о нашей слабости. И вернитесь с ответом.