Карбарн Киницик - Стивен Эриксон Кузница Тьмы

Спокойный здоровяк, прежде знакомый Эмрал, словно преобразился. Аура власти была ощутимой. Тяжелый взор упал на нее. - Верховная жрица, отыщи пустоту внутри. Отдай волю зрения Матери Тьме, чтобы она узрела мой дар.

- Консорт, не знаю, как это сделать.

- Потому что никогда не пыталась. Смотри же на меня, а в душе пинками открывай дверь веры.

И тотчас же Эмрал ощутила проникновение в тело некоей сущности; та заворочалась, оказавшись в неподходящей плоти. Взглянув на лорда Драконуса, она испытала внезапный прилив несогласных эмоций: радость Матери Тьмы при новой встрече с любовником, и облегчение - и, глубже всего, трепет. Эмрал старалась отдаться богине полностью, чтобы Мать смогла говорить ее устами, но что-то мешало усилиям. Она лишь ощутила желание Матери Тьмы приветствовать Драконуса, будто тяжелый грубый кулак стучался в запертую дверь - но дверь осталась закрытой, хотя богиня толкала с одной стороны, а Эмрал тянула с другой. Попытки провалились, и Матери Тьме удавалось лишь видеть своего сожителя.

Он успел сбросить плащ, в сложенных ладонях было что-то, хранимое бережно, словно чудный цветок... но Эмрал - и Мать Тьма - могли видеть только какой-то кусок лесной подстилки, примятый пласт земли. Драконус взглянул в глаза Эмрал и заговорил: - Любимая, этим даром я предлагаю освятить Цитадель, сделав ее настоящим храмом. Ты приняла Ночь, но овладела лишь скромной частицей ее власти. - Он запнулся. - Здесь, в каменных стенах, под каменным полом ведут войну разные силы. Похоже, я вернулся очень вовремя. Мой дар изгонит всякое сопротивление. Я даю тебе и всем Детям Ночи этот Терондай.

Сказав так, он позволил предмету выскользнуть из рук.

Он упал мягко, словно сложенный пергамент, и еще миг недвижно лежал на плитах. А потом начал разворачиваться, покрывая поверхности углами, и были углы чернее оникса. Казалось, образующийся рисунок впитывается в мрамор, навеки пятная его.

Эмрал ощутила внутри растущий ужас, исходивший от Матери Тьмы.

Рисунок продолжал разворачиваться, заполняя весь пол. У него было двадцать восемь рук, похожих на острия звезды. В центре многогранный круг. Драконус стоял внутри него. На лице читалась гордость, но и какая-то ранимость. - Любимая, - сказал он, - из земель Азатенаев вернулся я к тебе по Дороге Ночи. Я скакал сквозь царство мрака. - Он указал на рисунок, заполонивший весь зал. - Больше не нужно тянуться, любимая. Я принес Ночь сюда и вновь предлагаю тебе совершенство ее объятий. Этот дар рожден любовью. Чем же еще можем мы освящать?

Эмрал еще чувствовала богиню: существо, съежившееся от страха.

- Любимая, - говорил Драконус, - я даю тебе Врата Куральд Галайна.

Рисунок вспыхнул огнем. Расцвела темнота.

И богиня сбежала.

В Палате Ночи Гриззин Фарл стоял перед Матерью Тьмой, видя, как та становится все более невещественной. Раскрывшись, сверток Ночи быстро окружал Цитадель, выливаясь из Терондая, подобно черной плесени заполняя комнату за комнатой. Он поглощал свет ламп, свечей и фонарей. Крал яркость факелов и углей в очагах.

Он ощутил, как темнота вылилась за стены Цитадели, потопом обрушившись во двор. Когда же она поплыла по речной глади, Гриззин моргнул - вода затрепетала, в разуме раздался жалобный вой речного бога - тьма прорвала барьер и ринулась в глубины. Вопль стал смертным стоном и пропал. А река текла в Ночи.

Мрак торопился распространиться по всему Харкенасу.

- Ты удивлялась моему присутствию, - сказал он богине на троне. - Гадала о моей роли. Я не должен был дать тебе заговорить. Тишина нуждалась в... защите. Прости меня. - Он протянул к ней руку. - Ты оправишься. Найдешь силы, чтобы противостоять зову. Сила придет от поклонения и от любви. Но прежде всего от равновесия, ожидающего всех нас. Увы, достижение равновесия - так давно ожидаемого - будет трудным.

- Какого равновесия? - спросила она голосом, охрипшим от воплей протеста и беспомощных стонов. Но любовник уже сделал все, что хотел.

- Все силы находят противовесы, Мать Тьма. Это напряжение и поддерживает ткань сущего. Даже Бездна держится и существует в ответ на что-то. На нас. В ответ мне, тебе, всем разумным созданиям этого и всех иных миров. Говорю ли я о богах, их господстве над низшими тварями? Вовсе нет. Эта иерархия мало что значит. Всем нам суждено стоять по одну сторону Бездны, изо всех сил создавая слова и мечты, желая и дерзая. Боги превосходят прочих лишь смелостью своих споров.

- Речной бог убит. - Она закрыла лицо руками.

- Проигран спор, - согласился Гриззин Фарл. - И да, я тоже скорблю.

Она пробормотала из-за ладоней: - Что будет с отрицателями?

- Не могу сказать, Мать. Возможно, будут бродить по берегу в вечном томлении о потерянном мире.

Мать Тьма явственно содрогнулась, не спеша опустила руки. Ладони вцепились в покрытые изящной резьбой подлокотники трона. Богиня глубоко вздохнула. - И теперь?

- Лорд Драконус принес тебе свой дар, свою власть. Он первым из Азатенаев сделал это лишь ради обитателей своего домена. - Гриззин Фарл запнулся. - Не знал, что твои дети не знали истинной природы Консорта.

Глаза ее стали строгими. - У матерей свои секреты.

Не сразу он кивнул. - Не кори Драконуса. Все случилось по вине другого Азатеная. - Он покачал головой. - Прости, я лукавлю. Все мы приложили руки. Та, что зовется вами Т'рисс, ушедшая в море Витр и пришедшая назад. Мои дети... Но главное принадлежит К'рулу, ответившему на поклонение щедростью. Он, осаждаемый писанными кровью молитвами, дал ответ. Но отдал свою силу не только поклонникам. Отдал свободно и всем. Так родилось новое волшебство, Мать Тьма. Оно дало имена и аспекты противостоящим силам. Дало им влияние, собственные королевства. Нас ждет буря, Мать Тьма. Чтобы спасти тебя... спасти детей, тебе поклоняющихся, Драконус сделал нечто необходимое. Врата Куральд Галайна отныне твои, и ты господствуешь над Ночью.

- А любовник просто отошел в сторону? - В вопросе прозвучал яд.

- Дарение - опасное дело, Мать Тьма. Уверен, не один я его отговаривал. Утихомирь ярость сердца, прошу. Он сделал всё из-за любви.

- Как и К'рул, верно?

Гриззин Фарл кивнул.

- И чего это ему стоило, Азатенай?

- История еще не завершена, Мать.

- И кровь еще течет.

Гриззин вздрогнул, потом вздохнул: - Весьма верное описание.

- Он идет ко мне. Останешься свидетелем нашего воссоединения?

- Мать Тьма, боюсь, защищать здесь более нечего.

Она небрежно взмахнула рукой, отпуская гостя. Гриззин Фарл поклонился и вышел из Палаты Ночи.

И замер снаружи. " Забыл ее предупредить... Родились один врата - родятся и другие".

Лошади тяжко хрипели от ядовитого воздуха. Спиннок Дюрав и его командир скакали к берегу моря Витр. Они услышали громовые содрогания, словно рвался сам воздух, торопливо оседлали коней в лагере далеко от валунов берега и поехали выяснять причину ужасного шума.