Анатолий Фоменко - Русско-Ордынская империя

На протяжении своего рассказа Карпини несколько раз употребляет слово «клирики», то есть священнослужители. Он пишет: «русские клирики», «христианские клирики». Так же Карпини сообщает, что император «пред большой своей палаткой имеет всегда христианскую часовню, и они поют всенародно и открыто и звонят к часам согласно обычаю греков».

Итак, мы видим, что «монгольского» = великого императора окружали русские христианские священнослужители. Это абсолютно не вяжется со скалигеровской версией истории. Но так и должно быть по нашей реконструкции. Русско-ордынского великого = «монгольского» хана-царя конечно же окружали русские священники.

На прощание, когда папский посол и его спутники покидали монгольский двор, мать императора подарила им по лисьей шубе, «шерстью наружу» — удовлетворенно уточняет Карпини. И снова легко узнаются обычаи при русском дворе. Еще и в XVI веке иностранные послы очень гордились шубами, лисьими, куньими, другими парадными одеждами «с царского плеча», что считалось знаком особой высочайшей милости. Например, австрийский посол барон С. Герберштейн поместил в своей книге «Записки о Московии» собственный портрет в подаренной ему царем русской одежде, которой очень гордился.

Карпини сообщает, что монголы поклонялись иконописному изображению Чингисхана. Но это прекрасно соответствует нашей реконструкции, согласно которой Чингисхан — это Георгий. Действительно, на Руси существует весьма чтимая икона Георгия Победоносца. Причем у нее много разновидностей. А вот икона Чингисхана, увы, бесследно исчезла со страниц истории далекой современной Монголии. Вместе с роскошным троном, беловойлочными «палатками», обитыми золотыми листами, и т. п.

Наше мнение. Никуда все это не исчезало. Остатки всего этого существуют до сих пор. Просто сегодня нам неправильно указывают место великой = монгольской столицы. Она была не где-то в пустыне Гоби, а в Ярославле = Великом Новгороде, позже — в Москве.

Перед Архангельским собором Московского Кремля, справа от западного, главного входа, на чуть приподнятой над уровнем земли бетонной площадке, стоят два колокола. Один из колоколов— небольшой, привезенный из-за границы. На нем иностранная надпись. Второй колокол, побольше, — русский. Он чрезвычайно интересен. Официально он считается подлинником XVI века. Это вроде бы удостоверяет и имеющаяся на нем надпись. Любой посетитель может прочесть, что колокол отлит при царе и великом князе Иване Васильевиче в 1552 году. Так следует из указанной на колоколе даты: «лета 7060, 3-го июля», то есть «от сотворения мира». Дата по современному летосчислению получается путем вычитания 5508 лет. Далее, в надписи сообщается, что колокол отлит мастером Нестером Ивановым, сыном Псковитиновым.

Итак, перед нами, казалось бы, подлинный колокол XVI века, изготовленный при Иване IV Грозном, и надпись на нем нисколько не противоречит романовской версии русской истории. Однако на самом деле ситуация необычная. Выходит будто бы так, что подлинная надпись XVI века дошла до нас в полной сохранности, не перебитой и не отредактированной. И более того, уверенно выставлена на всеобщее обозрение. Последнее уже само по себе вызывает сомнение в свете того, что мы узнали о фальсификации истории XVI века в эпоху первых Романовых.

Зададимся вопросом: какие еще колокола XVI века сегодня имеются в Московском Кремле? Оказывается, в Кремле их сохранилось только три. Весьма странно, что среди них нет ни одного из знаменитых колоколов XVI века. А таковых было несколько. Не сохранились (уничтожены?): ни 1000-пудовый колокол Василия III 1533 года, ни 2200-пудовый колокол «Лебедь» Ивана Грозного, ни 2000-пудовый колокол «Годуновский» конца XVI века, ни 3233-пудовый колокол Бориса Годунова 1600 года, отлитый для Успенского собора. В тот период это были самые большие в мире колокола. А дошли до нашего времени лишь три малых колокола. Да и то «не самых характерных по своему декоративному оформлению», как пишут специалисты. Как мы увидим ниже, эти слова означают, что по крайней мере один из них является подделкой. Мы имеем в виду колокол, который мы видели собственными глазами.

Об этих трех колоколах известно следующее. «Два из них отлил в 1554 и в 1559 годах псковский мастер Нестер Иванов, третий колокол датирован 1589 годом — без указания имени литейщика. Основным украшением этих колоколов является надпись, расположенная поясами… Буквы рельефные, с округлой поверхностью в виде валика, неровны по высоте и порой косо поставлены… моделировка букв непрофессиональна» (рис. 68, 69). Но на этом колоколе, повторим, упоминается имя царя Ивана Васильевича. Получается, что для царя колокол был «сделан непрофессионально». Но, может быть, вообще в ту эпоху неловкие русские мастера, еще не обученные аккуратными немцами, делали колокола тяп-ляп? Думая так, мы допустили бы грубую ошибку. О третьем колоколе специалисты пишут: «Колокол 1589 года производит иное впечатление. В его оформлении чувствуется определенная тщательность. Как явствует из надписи, это вклад некоего Лариона Мартимьянова сына». На колоколе имеется орнамент. И надпись вполне ровная, «ее буквы рельефные, уплощенные, одинаковые по высоте».

Рис. 68. Поддельная дата на колоколе якобы XVI века, выставленном у входа в Архангельский собор. Написано: «лета 7060, 33го июля» (нижняя строчка). При переводе на современное летосчисление получается 1552 год

Рис. 69. Корявая, напаянная (?) надпись на колоколе якобы XVI века, эпохи Ивана Васильевича. Обратим внимание на неровную, избитую поверхность букв, а также на подтеки металла, выступающие из-под краев припаянных (?) букв. Это особенно бросается в глаза на фоне гладкой поверхности колокола в тех местах, где надписи нет

Вернемся к колоколу, выставленному у входа в Архангельский собор. Казалось бы, в нем все соответствует романовской версии истории. Надпись на «подлинном колоколе шестнадцатого века» ясно и четко говорит о том, что налицо — исторический подлинник. Но внимательный взгляд обнаруживает поразительную вещь. Скорее всего, вся эта надпись, идущая поясом вокруг верхней части колокола, напаяна заново. Когда-то здесь была совсем другая надпись, которую, по-видимому, уничтожили. Тот факт, что все буквы новой надписи напаяны, совершенно очевиден. Они размещены коряво, явно «нашлепнуты» на старый металл. Видно, что это — не однородное литье. Притом прежняя поверхность в этом месте неровная (в остальном поверхность колокола гладкая). Отчетливо видно, с каким трудом мастер напаивал новые буквы на место уничтоженных старых.