Рауль Ибаньес - Мир математики: т.6 Четвертое измерение. Является ли наш мир тенью другой Вселенной?

Несмотря на популярность, теория относительности имела два недостатка.

Во-первых, она была очень сложна даже для специалистов, а во-вторых, эта теория предполагала невозможность путешествий назад во времени — очень популярную тему среди писателей, которые продолжали использовать идею нерелятивистского пространственно-временного континуума, как бы они его ни называли.

Американский писатель Уильям Фолкнер (1897–1962), как и многие другие модернисты, в своих произведениях обращался к теме четвертого измерения. Роман «Когда я умирала» (1930) использует структуру пространства-времени для перевода прошлого в настоящее, а четвертое измерение — в качестве метафоры для памяти: «В сумерках он оглядывается на худое лицо [матери], обрамленное окном.

В этой картине составилось для него все время, начиная с детства». А вот почти пространственный образ времени из самого начала книги: «Тропа пролегла прямо, как по шнуру, ногами выглаженная, июлем обожженная, словно кирпич, между зелеными рядами хлопка, к хлопковому сараю, огибает его, сломавшись четырьмя скругленными прямыми углами, и дальше теряется в поле, утоптанная и узкая».

Еще одна книга, которая особым образом использует статическое пространство-время, — прекрасное произведение американского писателя Курта Воннегута (1922–2007) «Бойня номер пять» (1969), в котором автор описывает через художественные образы свой опыт пребывания в плену во время Второй мировой войны и страшные бомбардировки Дрездена союзниками, когда война была практически закончена. Это событие оставило в его памяти неизгладимый след, и глазами главного героя романа он снова вспоминает подробности этой бессмысленной бойни. Главный герой, страдающий «расстройством времени», перемещается во времени вперед и назад, вновь переживая события тех дней. Путешествие по четвертому измерению заканчивается благодаря тральфамадорцам, существам внеземной расы, для которых время — это просто еще одно измерение, где они могут перемещаться.

Британский писатель-юморист Пэлем Грэнвил Вудхауз (1881–1975) в своем рассказе «Страшная тайна» (The Amazing Hat Mystery, 1936) использует четвертое измерение в юмористическом смысле.

В рассказе два английских джентльмена купили шляпы, с которыми связана страшная тайна, и один из них говорит: «Сам знаешь, случится что-то странное, спросишь кого-нибудь умного, а он покачает головой и скажет: „А, четвертое измерение!“»

Уильям Фолкнер— один из самых почитаемых авторов американской литературы. В его произведениях часто используются прыжки во времени.

Владимир Набоков (1899–1977) тоже использует тему изменения ориентации в результате многомерных преобразований в романе «Смотри на арлекинов!» (1974).

Шведский писатель Ларе Густафссон (р. 1936), получивший в 2009 г. немецкую литературную премию Гёте, так пишет в своем самом известном романе «Смерть пчеловода» (1978): «Рай? Недавно я испытал это. Рай по определению исключает боль. Это означает, что мы живем в раю до тех пор, пока не испытываем боли! И мы даже не осознаем это. Счастливые и несчастные люди живут в одном мире, и они даже не знают об этом! У меня такое чувство, будто в течение последних месяцев я блуждал в моей собственной жизни, как в фантастическом, таинственном лабиринте, и только теперь я вернулся именно в то место, с которого начал. Но так как я бродил за пределами обычных измерений, правое и левое как будто поменялись местами. Моя правая рука теперь стала левой, а моя левая рука — правой. Я вернулся в тот же мир, но сейчас он для меня — рай».

Борхес и четвертое измерение

Говоря о четвертом измерении, невозможно не упомянуть аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса (1899–1986), который очень интересовался математикой, что отразилось в его работах. Он затрагивал такие математические темы, как бесконечность, рациональные числа, парадоксы, лабиринты, рассечение плоскости, комбинаторика и теория множеств. Четвертое измерение также привлекло его внимание, и он даже написал статью для нескольких литературных журналов под названием «Четвертое измерение», в которой пытался объяснить его с геометрической точки зрения. В ней он ссылается на книгу Хинтона «Новая эра мысли» и на «Азбуку четвертого измерения» теософа и архитектора Клода Брэгдона.

В других своих произведениях Борхес также прямо ссылается на четвертое измерение. В рассказе «Тлён, Укбар, Орбис Терциус» из сборника «Вымыслы» (1944) говорится, что письмо, объясняющее тайну Тлёна, появляется в «книге Хинтона».

Про геометрию Тлёна там говорится, что «эта геометрия не знает параллельных линий и утверждает, что человек, перемещаясь, изменяет окружающие его формы».

Родольфо Мата в своей статье «Борхес и приключения в четвертом измерении» также пишет, что язык Тлёна удивителен, в одном полушарии существительные заменены глаголами: «луна» заменяется глаголом «лунить» или «лунарить», в то время как в другом полушарии существительные заменяются прилагательными — «луна» становится «воздушно-светлым на темном-круглом», что, возможно, имеет корни в работе Петра Демьяновича Успенского Tertium Organum (1911). По мнению русского мистика и философа, для адекватного понимания времени в четвертом измерении необходим язык без глаголов: «Если жизнь в третьем измерении соответствует движению в четвертом, то движение в третьем измерении в четвертом измерении исчезает».

Борхес снова цитирует Успенского в рассказе «Время и Дж. У. Данн» из сборника «Новые расследования» (1952). Объясняя теорию Данна бесконечных измерений, русский писатель пишет в Tertium Organum, что «будущее уже существует», другими словами, он использует статическое понятие пространства-времени.

В фантазии «Есть многое на свете» из «Книги песка» (1975) дядя главного героя дает ему «прочесть труды Хинтона, задавшегося целью доказать реальность четвертого измерения, в чем читатель должен был удостовериться на примере хитроумных фигур из цветных кубиков». Кубики Хинтона упоминаются и в других случаях, чтобы придать истории настроение сказки. Главный герой посещает дом, в котором умер его дядя, и обнаруживает проход в другие измерения. Сама «Книга песка» начинается с таких слов: «Линия состоит из множества точек, плоскость — из бесконечного множества линий; книга — из бесконечного множества плоскостей; сверхкнига — из бесконечного множества книг».

Обложка книги «Алеф», в которой Хорхе Луис Борхесизлагает новое видение Вселенной.